Владимир Малов - Зачет по натуральной истории

Изобретатель прошелся по кабинету. Теперь с жадным любопытством он снова смотрел на экран — на схему маломерного хроноаппарата, сделанного в 2261 году.

Неожиданно для себя Костя подумал: «А ведь 2261 г. — это совсем не обязательно означает 2261 год. Это может быть 2261 грамм. Или 2261 градус. Да, но как быть с Юпитерогорском? А с хроноаппаратом?»

И в этот момент Лаэрт Анатольевич голосом, который вдруг оказался теперь не строгим, а чуть ли не умоляющим, молвил:

— Ребята, ну зачем вы говорите неправду? Ведь вы же взрослые люди и должны понимать, как мне важна эта схема! Мне необходимо разобраться, я в жизни не видел ничего подобного…

То, что он сказал дальше, оказалось совершенно неожиданным для Кости:

— Ладно, поиграли и хватит! Я же все знаю! Знаю, что двое этих таинственных незнакомцев пребывают сейчас, Трофименко, в твоей квартире. А совсем недавно они сидели вместе с вами на кухне. Думаю, где-то в квартире находится и этот таинственный аппарат.

— Откуда вы знаете? — с искренним удивлением воскликнул Петр. — Вы же в квартиру не заходили!

Лаэрт Анатольевич полез в карман и извлек маленькую коробочку, похожую на портсигар.

— Вот, — сказал он застенчиво, но все же не без гордости: — это моя недавняя работа — карманный интроскоп. С его помощью можно видеть сквозь любые преграды. Посмотрите-ка…

Учитель приложил коробочку к стене. Поверхность ее осветилась и стала сплошным экраном. Как бы сквозь дымку, на нем стало видно то, что происходило в соседнем классе.

Класс был пуст, только за одним из столов сидели Аркадия Львовна и Марина Букина. Понятно было, что учительница о чем-то взволнованно говорит, а отличница согласно кивает.

Правда, и Аркадия Львовна и Марина выглядели довольно странно: они были полупрозрачны, и сквозь их тела проглядывалась уже почти совсем непрозрачная дальняя стена класса. Но и через нее с улицы все-таки слегка пробивались солнечные лучи.

Лаэрт Анатольевич выключил прибор.

— В общем, — закончил он, — стены кухни твоей квартиры, Трофименко, выходят на лестничную площадку. Все понятно? Но, разумеется, выяснив с помощью интроскопа, что происходит у вас на кухне, я не стал возвращаться и уличать пожилого человека в том, что она…

— Подслушивать и подглядывать некрасиво! — растерянно воскликнул Костя. Теперь он уже не знал, что говорить и как вообще себя вести.

— Я не подслушивал, потому что звуки прибор не фиксирует, и не подглядывал, а еще раз провел испытания.

Учитель вроде бы даже оправдывался, однако при слове «испытания» он сразу вновь стал похож на прежнего Изобретателя.

Глаза Лаэрта Анатольевича опять так и полыхнули огнем любознательности. И, и он снова жадно стал сыпать вопросами:

— Ну, так что вы теперь скажете? Меня интересует абсолютно все! Для чего аппарат предназначен? Откуда он? С какой-нибудь Международной выставки?

Не поверив своим ушам, Костя оторопело взглянул на учителя. Вот это да! Выходило, что Изобретатель так ничего и не понял!

Костя даже растерялся.

«Вот, — подумал он, — до чего же люди, даже такие одаренные, как Изобретатель, бывают односторонними! Как легко могут упустить главное! Все, что интересует сейчас Лаэрта Анатольевича, так это один-единственный аппарат, потому что он не может понять схему, и это мешает ему жить. А между тем от его внимания ускользает то, ситуация, совершенно необычна. Что аппарат попал в наше время не с какой-то выставки, а — страшно даже подумать! — из далекого Будущего!»

Петр угрюмо смотрел в пол. Костя начал лихорадочно думать, что теперь делать дальше. Может, выскочить в дверь, кинуться к Бренку и Златко, предупредить, что им надо искать новое укрытие?..

И тут Косте вдруг пришла совсем уж удивительная мысль.

А не лучше ли… рассказать Лаэрту Анатольевичу все, как есть? В конце концов, несмотря на всю свою увлеченность изобретательством, тот, если даст себе труд подумать, должен и сам понять, что с ходом истории шутки плохи. К тому же учитель физики и человек, в общем, неплохой, должен войти в трудное положение Златко и Бренка.

И Костя решился. Нет, пожалуй, и в самом деле лучшего выхода не найти…

Лаэрт Анатольевич нетерпеливо потер руки.

— Ну-с, — сказал он, — будете и дальше отпираться?

Костя набрал в грудь воздуха.

— Нет, больше не будем, — ответил он. — Хотели мы все это скрыть, но раз вы сквозь стену видели… Только вы приготовьтесь к тому, что правда поначалу покажется вам совершенно невероятной.