Джордж Мартин - Битва королей (Книга вторая)

- Здравствуй, Гремучая Рубашка, - с ледяной учтивостью приветствовал одичалого Куорен.

- Для ворон я Костяной Лорд. - Шлем всадника был сделан из проломленного черепа великана, на кафтане из вареной кожи висели медвежьи когти.

- Никакого лорда я не вижу, - фыркнул Куорен. - Только пса, увешанного куриными костями, которые дребезжат во время езды.

Одичалый злобно зашипел, а его конь стал на дыбы. Он и правда дребезжал кости были связаны друг с другом неплотно.

- Скоро я буду греметь твоими костями, Полурукий. Я выварю твое мясо и сделаю себе панцирь из твоих ребер. Я буду гадать на твоих зубах и хлебать овсянку из твоего черепа.

- Если тебе нужны мои кости, иди и возьми их.

Но этого Гремучей Рубашке делать явно не хотелось. Его численный перевес мало что значил среди скал, где заняли позицию черные братья: к пещере одичалые могли подниматься только по двое. К вожаку подъехала одна из воительниц, называемых копьеносицами.

- Нас четырнадцать против вас двоих, вороны, и восемь собак против вашего волка, - крикнула она. - Драться вы будете или побежите - все равно вам конец.

- Покажи им, - велел Гремучая Рубашка.

Женщина полезла в окровавленный мешок и достала свой трофей. Эббен был лыс, как яйцо, поэтому она подняла его голову за ухо, сказав:

- Он умер достойно.

- Однако умер - как и с вами будет, - добавил Гремучая Рубашка. Он поднял над головой свой топор. Обоюдоострое лезвие из хорошей стали отливало зловещим блеском: Эббен всегда заботился о своем оружии. Одичалые взбирались в гору, подзадоривая противников. Некоторые из них избрали своей мишенью Джона.

- Это твой волк, мальчуган? - спрашивал тощий парень, вооруженный каменным цепом. - Он пойдет мне на плащ еще до захода солнца.

Одна из копьеносиц, распахнув потрепанные меха, показала Джону тяжелую белую грудь.

- Не хочешь ли пососать, малыш?

Все это сопровождалось собачьим лаем.

- Они нарочно дразнят нас, чтобы вывести из себя. - Куорен пристально посмотрел на Джона. - Помни, что я тебе приказывал.

- Придется, видно, вспугнуть ворон, - проревел Гремучая Рубашка, перекрывая других. - Посшибать с них перья!

- Нет! - крикнул Джон, опередив изготовившихся к выстрелу лучников. - Мы сдаемся!

- Мне говорили, что в бастардах течет трусливая кровь, - холодно проронил Куорен. - Теперь я вижу, что это и в самом деле так. Беги, трус, беги к своим новым хозяевам.

Джон, залившись краской, спустился к Гремучей Рубашке. Тот, глядя на него сквозь отверстия своего шлема, сказал:

- Вольному народу трусы ни к чему.

- Он не трус. - Один из лучников снял овчинный шлем и тряхнул косматой рыжей головой. - Это Бастард Винтерфеллский, который меня пощадил. Оставь ему жизнь.

Джон узнал Игритт и не нашел слов.

- Он умрет, - настаивал Костяной Лорд. - Черная ворона - хитрая птица. Я не верю ему.

Орел наверху захлопал крыльями и взвился в воздух с яростным криком.

- Он ненавидит тебя, Джон Сноу, - сказала Игритт, - и не зря. Он был человеком до того, как ты его убил.

- Я не знал, - искренне ответил Джон, пытаясь вспомнить лицо одичалого, которого убил на перевале. - Ты говорила, что Манс примет меня.

- Верно, примет.

- Манса здесь нет, - сказал Гремучая Рубашка. - Выпусти ему кишки, Рагвил.

Большая копьеносица прищурилась.

- Если ворона хочет примкнуть к свободному народу, пусть докажет, что не лжет.

- Я сделаю все, что вы скажете. - Эти слова дались Джону нелегко, но он сказал их.

Гремучая Рубашка расхохотался, клацая своими доспехами.

- Ладно, бастард, тогда убей Полурукого.

- Где уж ему, - сказал Куорен. - Повернись ко мне, Сноу, и умри.

Меч Куорена устремился вперед, и Длинный Коготь, почти помимо воли Джона, взлетел, чтобы отразить удар. Сила столкновения чуть не вышибла меч из руки юноши и отшвырнула его назад. "Ты не должен колебаться, что бы они ни потребовали". Джон перехватил меч двумя руками, но разведчик отвел его удар с пренебрежительной легкостью. Они стали биться, мелькая черными плащами, проворство юноши против убийственной силы левой руки Куорена. Меч Полурукого казался вездесущим - он сверкал то с одной стороны, то с другой, ошарашивая Джона и нарушая его равновесие. Руки юноши уже начинали неметь.

Зубы Призрака вцепились в икру разведчика. Куорен устоял на ногах, но открылся, и Джон тут же вторгся в брешь. Куорен отклонился, и Джону показалось, что удар его не достиг цели - но тут из горла разведчика закапали красные слезы, яркие, как рубиновое ожерелье. Затем кровь хлынула струей, и Куорен Полурукий упал.