Мария Гинзбург - Герой должен умереть

Вэдан услышал короткое тренькание контакта, и, не веря в свою удачу, подал на нитсек максимальное напряжение.

Мир вспыхнул и взорвался болью.

цитируется по: "Предания народов мира", "Мифы сареасов", иллюстрированное издание для детей дошкольного возраста, издательство "Очаг", Цачес, 1341 луногод.

перевод: Зэйно Каарег, Джоанна Шмелевская

запись произведена 16-того числа по независимому времени звездолета «Клык Тежюса»

Ты никогда не замечал, что слова " сареас " [3]и " саарт " [4]похожи? Хочешь узнать, почему?

Сначала Творец создал моря, океаны и всех живущих в них. Разные это были твари. Многие уже не встречаются людям, только тежюс и хрэш существуют по-прежнему. Но было зверям холодно и грустно в мрачных глубинах – а светил тогда еще не было. И все твари взмолились о том, чтобы Творец как-нибудь помог им.

И создал тогда Творец большой огненный шар, золотой бубен, что дарил свет и тепло – и назвал его Маар, «бубен». Хранители называют его Солнцем. Творец дал Маар своему сыну, светлому богу Рану.

А у Рану был друг Тсилад, которого зовут еще Двуликим Драконом. Некоторые понимают это так, что у Тсилада было две головы, но здесь иной смысл. Просто на лице у него всегда одновременно было два выражения – если злость, то и доброта, если горе, то и радость, если свет, то и тьма. "Тсилад" означает "мудрость" на нашем старом языке. Да и вправду, совместить две противоположности в одном – это и есть высшая мудрость.

И Рану укрепил Маар на его голове, а сам сел на холку дракона, и они полетели над водами вдоль срединной линии мира. Хранители называют ее экватор. Достигнув границы мира, Рану и Тсилад отдыхали в чертогах Вечного Шута, который там жил. А затем возвращались обратно во владения Творца. И от края до края мира сделался свет и тепло. Все твари радовались и благодарили Творца за его заботу о них.

Вечному Шуту очень не нравился Маар, потому что Вечный Шут был порождением ( еще читают: «породил» прим. переводчика ) Тьмы. От Света ему было больно, как нам от огня. И Вечному Шуту нравился Тсилад. Он и сам был не прочь прокатиться верхом на драконе. Однако до поры до времени Шут скрывал свои мысли, терпел Свет, и любезно принимал у себя гостей.

Двуликий Дракон не брал никаких других седоков, кроме Рану, которого нежно любил. И тогда Вечный Шут замыслил погубить Рану. Как-то он спросил Тсилада:

– Почему ты, когда летишь с этим бубенчиком, так далеко вытягиваешь шею и так низко склоняешь голову, о великолепный Двуликий Дракон?

– Чтобы больше света и тепла доходило до вод, – ответил Тсилад. – Да и честно сказать, Маар очень тяжелый.

Тогда Вечный Шут засмеялся и сказал:

– Да Творец нарочно сделал его таким, чтобы ты склонял голову перед его сыном! А Рану сидит на твоей холке да лишь хихикает над твоей глупостью, бедный ты мой Тсилад!

Дракон рассердился и прогнал Шута, но ядовитые слова запали ему в душу. Долго думал он над ними. Драконы все таковы – долго размышляют они о своих планах, но когда принимают решение, остановить их уже нельзя.

Таковы и некоторые люди.

И вот однажды, когда летели они над водами к чертогу Вечного Шута, Тсилад вспомнил о его словах и потихоньку приподнял голову. А Маар был очень горячий. Он один вмещал в себя Миар и Мрэ. Даже теперь, когда в мире гораздо меньше Света, вспомни, как жарко бывает летом.

Каково же было бедному Рану, который сидел прямо за Мааром?

– Милый Тсилад, – попросил он, морщась от жара. – Пожалуйста, не поднимай свою многомудрую голову.

– Почему? – спросил Тсилад, и Рану честно ответил ему:

– Мне жарко.

Но Тсилад не поверил ему. Если бы он сказал ему правду – то, что Тсилад считал правдой, – он, может, и опустил бы голову. Нет ничего позорного даже для дракона в том, чтобы склонить голову перед сыном бога. Но Тсилад решил, что Рану лжет ему, и сердце его ожесточилось.

– Хорошо, – ответил дракон, но голову опустил совсем на чуть – чуть. Скоро он снова приподнял ее – еще выше, еще ближе к Рану.

– Милый Тсилад, – опять попросил он, изнемогая от жара. – Пожалуйста, не поднимай так высоко голову, столь любимую мной.

И на этот раз Тсилад ответил ему:

– У меня заболела шея, мой Рану, и я не могу опустить ее. Мы уже скоро долетим, потерпи немного.

Прошло совсем немного времени, и вот уже вдалеке показались чертоги Вечного Шута. Тсилад горделиво приподнял голову еще выше. На этот раз Рану не произнес не слова. Маар оказался так близко, что всадник в мгновение ока превратился в пепел и начал медленно рассыпаться. Но Тсилад не смотрел вниз, на воды. Он гордо смотрел вперед и не видел, как падает прах его друга вниз, в предвечный океан.