Юрий Иванович - Уникумы Вселенной - 1

Совет являлся самым верхним эшелоном власти и его решениям подчинялись все. И называлась системы правления - коллегиальной монархией. Назначение на пост Совет­ника было пожизненным, Главы Совета - тоже. Но при этом Глава не обладал никаким дополнительным голосом в принятии решений. Он был лишь обязан вести заседания. Хотя уже только это, всегда давало некоторые преимущества для достижения именно своих целей. Ведь всегда можно косвенно влиять на результаты простой перестановкой мест слагаемых.

На этот раз Заседание привлекло к себе самое пристальное внимание. И виной тому был именно Чинкис. Вокруг его приёма в Советники накануне, совершенно неожиданно вспыхнули излишние страсти и разгорелись невиданные дебаты и споры. Чуть ли не вся цивилизация всколыхнулась от удивления: оказывается, есть некие цорки, которые имеют сомнения в целесообразности предстоящего приёма. Что тут началось! По историческим данным такого ажиотажа никогда ещё не наблюдалось. Со всех планет, баз, галактик и самых мелких астероидов понеслись призывы не поддаваться на гнусные измышления и пошлые инсинуации несознательных и близоруких отщепенцев. Во многих местах даже прошли стихийные митинги в поддержку славного и лучшего чистильщика всех времён и галактик. В некоторых случаях даже дошли до плохо скрываемых угроз: мол, чем это вы там занимаетесь?! Какие могут быть сомнения?! Будьте бдительны и поступайте обду­манно, а то мы долго думать не станем!!!

Сами действующие Советники были безмерно удивлены, заверяли публично всех и везде, что даже и не питали никаких сомнений. Что это чья-то шутка, или просто недопо­нимание. Даже пытались отыскать тех, кто сомневался в Чинкисе или выказывал им своё недовольство. Но таковых не нашлось. Даже несколько его малочисленных оппонентов, при свидетелях поклялись, что достойнее кандидата и не было. А если и были когда воз­ражения с их стороны, то только в порядке живой дискуссии, так сказать для пользы дела и лучшего выяснения истины.

И мало кто даже мог догадаться и уличить истинного виновника вспыхнувших тре­волнений. Но Чинкис знал его, и очень даже хорошо. И от этого испытывал какую-то внутреннюю неловкость, смешанную с удивлением. Ибо затеяла всю эту заварушку его старшая жена Валдис. С помощью своих рычагов в мире информации, которые она давно и крепко держала в своих талантливых ручках. А когда он попытался её остановить, она резонно ему ответила:

- Это для твоей же пользы! Почему? Да, и для рекламы тоже! Но не только! Так бы тебя выбрали, спокойно, без шума. Может, кто и скажет нечто против, подвергнет тебя лёгкой критике, пожурит в старых, выдуманных ими же, прегрешениях. А так побоятся даже пикнуть! Не посмеют и рта открыть! Разве только что бы крикнуть громче всех: "Виват"!!! Так им и надо! Не позволю даже, одним словом умалить твои заслуги перед всей цивилизацией! Лучше тебя там нет никого! Даже все вместе взятые они тебя не стоят!!! Если ты и забыл старые обиды, то я нет! Не прощу никому и никому не позволю обижать моего любимого мужа!!!

Чинкис даже прослезился после её такой гневной тирады и, прижав к себе, долго держал в объятиях. Хотел сказать, что хочет быть скромней, хотел напомнить, что не лю­бит лишнего шума, но промолчал. Лишь поглаживал прильнувшую к нему фигурку Вал­дис и думал: "Она меня любит больше всех. И любому глотку перегрызёт, кто осмелится на меня рычать. Да и я тоже. Не дам её в обиду никому. Значит, если она так считает, пусть будет, как она хочет!"

Поэтому заседание Высшего Совета проходило при самом пристальном и даже чрезмерном внимании чуть ли не всех цорков, которые могли наблюдать за всем в прямой трансляции. А уж обеспечить себя пропуском в сам Пантеон не смогли даже многие очень знаменитые и известные личности. Ни одно место под двойным куполом не пустовало. Присутствовало ровно сто двадцать тысяч представителей правительств, прессы, телеви­дения, среди которых затерялись немногочисленные счастливчики с пропусками зрителей. Пустовало только три кресла, в самом центральном круге. Именно в эти кресла и должны были воссесть новые Высшие Советники из числа обнародованных уже давно кандидатов. Вакансии на места появлялись довольно-таки часто: три, четыре, а то и пять в год. Всё-таки смертность среди групповой монархии была высокой. Некоторых избирали, чуть ли не перед самой смертью, с уже заведомо плохим состоянием здоровья. Да и в возрасте во­семьсот сорок, восемьсот пятьдесят лет. Очень редкими исключениями являлось избрание в восьмисотлетнем возрасте. А моложе, то и подавно. Таких случаев насчитывалось не более десятка. И в этой десятке Чинкис был самым "старым".