Журнал «Если» - «Если», 2012 № 05

Легче будет жить, много легче. А когда-нибудь и вовсе хорошо.

И получилось, что не зря стоял народ, ожидая вестей. Из Кашто примчалась местная девчонка с криком:

— Везут! Везут!

Кого везут, зачем? — сначала и не поняли. Потом девчонка, так и не отдышавшись, выпалила:

— Милька рожает, бежинская. Сюда повезли, под новый колокол. Среди беженцев были три женщины на сносях, сумевшие добраться до спасительной деревни, но почему-то все были уверены, что первой поспеет Дана, которая пришла в Кашто вместе с отрядом Торлига. А Милька ютилась у добросердечных жителей деревни. Утром собралась колокол смотреть, да не смогла идти — от волнения начались схватки.

— Палатку освободить! — скомандовал усатый вахмистр, испробовавший недавно собственным лбом мужицкую вирвешку. Крякнул в сердцах и добавил недовольно: — Не вовремя баба рожать задумала. Обождала бы недельку, мы бы колокол добрым порядком на звонницу подняли, а там и простайся сколько угодно.

— Ну, ты сказанул! Такое только мужик может придумать!.. — Чалиха, деревенская повитуха, принявшая почитай всех жителей Кашто, кроме разве что набело седых стариков, хрипло рассмеялась.

Затем она большими шагами направилась к палатке, где жила охрана и куда догадливый вахмистр определил роженицу. Ближе к звоннице не было ничего.

Мастер Хань оставил свои инструменты и, ухватившись за веревку, качнул язык.

Если у большого колокола ударить в набат, неопытный звонарь может лишиться слуха, а сейчас колокол звучал сильно, но мягко. Слышно его было в самых дальних урочищах, однако на площади он не оглушал никого, словно серебряная бронза понимала, по какой причине пробудили ее голос. В Кашто тоже знали, отчего раздался неурочный звон, и подхватили его, отправив дальше благую весть.

Телега с роженицей остановилась у палатки, Чалиха выскочила навстречу, но мужчины, не позволив Мильке встать, на руках занесли ее внутрь и, выйдя на воздух, остановились в ожидании. Каждый морщился, слыша стон, и кусал губы, словно это его ребенок появлялся сейчас на свет.

Ни единого лишнего звука не нарушало важности момента, только гудение певучей бронзы, стоны роженицы и скороговорка повитухи:

— Старайся, родимая, дитя будет! Не боись, не пропадете, поднимем, всем-то миром.

Милька — молодая вдова, чей муж погиб во время бегства из Ношиха, рожала впервые, так что уговоры повивальной бабки имели смысл простой и очевидный.

Торлиг стоял в общей толпе с тем же странным чувством мучительного ожидания. Он даже не сразу понял, что чья-то рука коснулась его плеча.

Торлиг оглянулся. Он увидал кузнеца из Кашто, который протягивал руку. На раскрытой ладони лежали три серебряных колокольчика.

— Я же сказал, сделай серьги жене, — шепотом попенял Торлиг.

— Так я и сделал, а она старые, еще бабкины серьги из ушей вынула и отдала в переплавку. Услыхала где-то, что у тебя оберегов недостача, но можно их тебе подарить. А потом как пошли бабы, и деревенские, и бежинские… у кого какая серебринка была припрятана, все понесли. Два мастера из Ношиха, которые прежде по серебру работали, сейчас в моей мастерской сидят, мастерят колокольчики. На будущее. Хотели тебе дюжину поднести, как императору, но я сказал, что ты не возьмешь.

— Не возьму, — улыбнулся Торлиг.

Он осторожно, чтобы не зазвенеть, принял подарок.

Из палатки, перекрывая стоны, доносился уверенный голос Чалихи:

— Ты не сдерживайся, милая, кричи! С криком легче родишь!

— О-о!

— Громче кричи! Пусть все знают, пусть нечисть слышит — здесь люди родятся!

— А-а-а!..

— Вот молодец! Смотри, какую девку родила, красавицу! Грудь ей дай, пока я пуповинку перевяжу. Правую грудь, зачем тебе левша? Вот так, хорошо! Теперь давай ее сюда: людям надо показать, они там ждут, потом обмыть нужно и запеленать… Девонька, да не держись за титьку, все одно у мамки молока покуда нет, не прилило еще… Ишь ты, какая голосистая! К мамке хочешь? Сейчас пойдешь к мамке. Народу покажешься, колокол увидишь и к мамке пойдешь…

Откинулся полог палатки. Вышла Чалиха с младенцем в руках. Высоко подняла девочку, чтобы видели все.

Колокол пел. Плакал ребенок. Люди внимали, стоя без шапок.

Защитница пришла.

История кинофантастики знает фильмы с необычайно длинным производственным циклом. Скажем, «Искусственный интеллект», начатый Стэнли Кубриком, а законченный Стивеном Спилбергом. Или «Трудно быть богом» Алексея Германа. Но, пожалуй, ни одна картина не претерпевала такую длинную дорогу, как киноадаптация первого романа Эдгара Райса Берроуза «Принцесса Марса».