Журнал «Если» - «Если», 2012 № 05

— Ну, значит, не чувствуешь, — все так же без выражения повторил Захар. — Отдай.

Он вернул ему ключи, и Захар молча спрятал их в карман. Лицо у него было каменное, как стенка карьера.

— Может, этот? — Павел указал взглядом на кольцо. Тусклый, ничем не примечательный камешек. Наверняка, чтобы его вставить, Захар вынул из оправы какой-то другой. Драгоценный.

— Этот нельзя, — скучно сказал Захар.

Он вновь покосился на копошащихся в отвалах людей. Те переговаривались, роясь в груде щебня, голоса были спокойные, негромкие.

— Давайте присядем где-нибудь, Захар, — сказал он наконец. — И поговорим.

— Значит, вы каждый день приводите сюда людей, чтобы они искали эти обереги? Рылись в мусоре? Ради бесполезных вещей? Система поощрений и ограничений, а возможно, и символический капитал, да и не совсем символический: денежная единица в мире, где денег не существует? Неплохо работает?

Сделай так, чтобы это было правдой, Тот-от-кого-все-зависит, умолял он про себя, пожалуйста, ну что тебе стоит?

— Я вами восхищаюсь, Захар. Бросьте, мы же свои люди. Оба под грузом ответственности… обоим надо как-то… лавировать.

Бревно, на котором они оба сидели, пахло смолой и хвоей. И было теплым. Дерево всегда теплое, потому что живое. Даже когда мертвое.

— Все… не так, — Захар по-прежнему говорил так, словно что-то мешало ему двигать челюстью.

— А как?

— Это правда. Ну, на самом деле.

— На самом деле? — спросил он очень спокойно.

— Когда… ну, когда нас сюда перебросили и мы… ну, начали обосновываться, — Захар смотрел на свои руки и выталкивал из себя слова. — И стали… случаться разные вещи… Те, кто в лес или в каменоломни… мы были очень осторожны. Нас учили. Но люди стали бояться. И тут они…

— Кто?

— Они, — тихо сказал Захар. — Они сказали, что нам нужна защита. Это, — он кивнул в сторону карьера, — защита.

— От кого?

— От себя, — прошептал Захар.

Захар говорил все тише и тише: Павлу приходилось напрягать слух, чтобы разобрать.

— Вот как…

— Они говорят, мы неправильные. Ну, — Захар в затруднении подергал шеей, — вроде как бракованные. И если без оберега… а он не дает…

— Проявляться худшему?

— Да. И если его носить, то они вроде как награждают. Делают хорошо. Только надо все делать правильно. Тогда они как бы подбрасывают еще. Сюда, в этот карьер. Они сами решают для чего. Чтобы не болеть. Или чтобы девушки любили. Или чтобы удача… Тот, кто найдет, может себе забрать. А может передать или выменять.

— А отнять у него не могут?

— Нет. Потому что надо, чтобы всё добром.

— Ну да, — сказал он, — ведь все теперь хорошие.

Эвакуация, причем срочная. Они долго продержались. Но все равно. Черт, это же столько ресурсов, чтобы всех эвакуировать. А психоз почти такой же, как на варианте-восемь. Впрочем, тех так и не удалось вытащить.

Компенсированное пока что безумие.

— Кто такие «они», Захар?

— Не знаю, — ответил Захар шепотом. Он по-прежнему сидел, опустив голову и глядя на свои руки.

— Ясно, — сказал он. — Значит, так. Сворачивайте работу, Захар. Консервируйте постройки, мобилизуйте людей. Через месяц мы откроем портал.

— Но посевы?!

— Хрен с ними, с посевами.

— Но птица? Куры?

Он на миг зажмурился.

— Выпускайте. Вот уж с кем ничего не случится, так это с курами.

Захар молчал.

— Захар, у меня неограниченные полномочия. Если вы не предпримете никаких мер, портал все равно откроют. Придет оперотряд, заберет вас насильно. Представляете, что будет? Как это будет? Вы ж здесь вроде как главный, Захар. Вы отвечаете за людей.

Захар поднял голову и посмотрел ему в глаза.

— Но никто не хочет на материнку. Я не хочу на материнку. Что я там забыл? У меня же там ничего не осталось! Ничего! Отвечаю за людей? Ну да. Я им нужен. А они — мне. В чем дело, Ремус? Вы думаете, мы психи? Ладно, пускай. Какая вам разница? Мы наладим поставки. Все будет в порядке. Материнке-то какая разница? Сколько у нее таких колоний? Тридцать? Пятьдесят?

Теперь уже он молчал, уставившись на руки.

— Ремус?

— Одна, — сказал он наконец. — Эта.

Он говорил, в точности как Захар, с трудом ворочал языком… видно, это заразно.

— Что?

— Одна. С другими вариантами ничего не вышло, Захар. Ничего.

— Как это… не вышло? Когда нас готовили…

Он усмехнулся.

— Это такая тайна, что мне, наверное, следовало бы вас ликвидировать. Чтобы вы по возвращении на материнку… Но вы же псих, Захар. Вам никто не поверит. Вам всем придется пройти обработку. Лечение. Потому — плевать. Хотите правду? Ни одна колония не протянула больше пяти лет. Успевают засеять поля и резервные делянки и вырастить несколько урожаев. И всё.