Дмитрий Колосов - Всадники Апокалипсиса

— Herr, еще пару eine dunkle Geschichte! [14] Темного пива (нем.) .

Постепенно они проведали многие секреты города, но ни на шаг не приблизились к своей цели. Через Михаэля-Флурра Зюту удалось познакомиться с златокузнецом Дюрером, отцом того самого художника, который нарисовал, вернее, еще должен был нарисовать гравюру, а затем и с самим живописцем.

Альбрехт Дюрер оказался молодым, но уже серьезным господином. Не в его обычае было транжирить время и деньги в die Bierstube, где льется пиво и порхают шаловливые толстомясые чаровницы. Он предпочитал компанию книжника Шеделя или патриция Вилибальда Пиркгеймера, при первой встрече с которым Зют едва удержался от вскрика:

— Горувв!

Это был Горувв собственной Персоной. Разъевшийся, отяжелевший, утративший былую подвижность, но все такой же сильный и опасный.

Горувв! У Горувва, как у любого стража, должно было быть два сердца. Не имело смысла захватывать патриция, не убедившись в этом. «Действуй быстро, но будучи уверен в оправданности своих действий» — гласило главное правило Управления Порядка. А Зют вовсе не был уверен, что перед ним Горувв. Напротив, он понимал, что это случайное совпадение. Судя по той изворотливости, какую проявил преступник, уничтожая Мозг, он не походил на идиота. А только полный идиот мог встретить агентов Управления в своем истинном обличье. Наверняка беглец изменил внешность. Для владеющего навыками биотрансформации это было несложно. Невозможно было лишь изменить внутренние органы, к примеру, убрать второе сердце; все остальное — перестроить мускулатуру, волосяной покров, даже костную ткань — не представляло особого труда. Гигант Горувв мог без труда трансформироваться в карлика Блюма, что помогал священнику базилики Святого Антония, а маленький худосочный Таук — в гиганта-толстяка Пиркгеймера.

Посьерране не располагали информацией, которая могла бы помочь обнаружить преступника. Оставалось терпеливо ждать, когда он сам заявит о себе. Собирать информацию и ждать, ждать...

— Вот я и нашла вас!

Зют вздрогнул от неожиданности. Опять эта востроносая подружка Аквилона, будь она неладна! Хотя к чему старческое брюзжание? Будь она его подружкой, коммодор был бы весьма доволен. Покосившись, Зют смотрел, как Аквилон отбросил снасть и попытался обнять Сусанну, которая лишь слегка прижалась к нему и быстро отстранилась.

— Привет! — сказал Бородатый Фридрих.

— Привет! — словно только сейчас заметив приятеля Ганса, ответила девушка.

Она стояла в паре шагов от Аквилона и оправляла опрятное, удивительно шедшее ей платье. Легкий стыдливый румянец играл на пухлых щеках.

— Все удите свою рыбу?

— Да, — ответил Аквилон. Заметив, что стоит в нелепой позе с разведенными для объятий руками, он быстро поднял с травы удочку и сделал вид, что поправляет крючок. — А чем нам еще заниматься?

— Мастер Михаэль везде ищет вас.

— А пошел он... — лениво протянул Аквилон, так и не указав конкретного адреса. — Ты что, искала нас по его просьбе?

— Что ты! Я пришла позвать вас на пустырь Ведьм.

— На шабаш? — с кривой ухмылкой полюбопытствовал Зют.

— Нет, что ты! — Сусанне не понравилось замечание насчет шабаша — горожане серьезно относились ко всему, связанному с нечистой силой. — К нам приехали комедианты!

— Кто это? — поинтересовался Аквилон.

— Клоуны, актеры. Они развлекают людей!

— Пойдем, что ли, посмотрим? — Астронавигатор вопросительно посмотрел на приятеля.

— Ну, пойдем, — без особой охоты согласился тот.

Свернув снасти, посьерране сунули их в мешок, где лежало штук пять или шесть тощих рыбешек, и последовали за убежавшей вперед Сусанной.

Пустырь Ведьм находился неподалеку от реки. Нужно было лишь пройти die Schmiedegasse [15] Кузнечный переулок (нем.) . , затем die Weberstrasse [16] Улица ткачей (нем.) . . Вскоре за невысокими чахлыми деревцами показалась линялая крыша балагана, сноровисто установленная комедиантами.

Через небольшой перелесок путники вышли на пустырь, где уже толпился народ. Комедианты готовились дать первое представление. Малый с испорченным оспинами лицом, натужно надувая щеки, дудел в трубу, ярко размалеванная девица зазывала зрителей, уговаривая их не скупиться на вознаграждение. Горожане посмеивались.

— Покажи, за что платить!

— А покажешь то, за что платят, дам вдвойне! — визгливо крикнул известный своим похабством сапожник Пельц. Толпа загоготала, заставив девицу смутиться.