Алексей Калугин - Мир без Солнца

В обеденный зал выбежали двое испуганных поваров и что-то возбужденно закричали. Что именно они хотели сообщить остальным, никто понять не успел.

Второй толчок оказался значительно сильнее первого. Несколько столов опрокинулись. С треском разлетелись стекла в автоматах с холодными напитками и шоколадом. Одна из осветительных панелей, сорвавшись с крепежей, упала на стол, по счастью оказавшийся пустым, и взорвалась с сухим хлопком, рассыпав фонтан ослепительно-белых искр.

Почти никто из людей не смог удержаться на ногах. Кто-то с болью в голосе громко выругался. В дальнем конце зала пронзительно взвизгнула женщина.

«Началось», — подумал Кийск.

Во время третьего толчка пол не вздрогнул, а выгнулся дугой прямо по центру зала, и две широкие волны разбежались в разные стороны, опрокидывая на своем пути столы, стулья и людей, которые успели подняться на ноги.

Упавший на четвереньки десантник был последним, что увидел Кийск перед тем, как погас верхний свет.

Кийск машинально повернулся к круглому окну, забранному бронестеклом.

С улицы в помещение просачивался тусклый красноватый свет.

С кухни потянуло чем-то горелым.

Под потолком завыла сирена. Кашлянул и что-то совершенно неразборчиво прохрипел интерком. Мигнув пару раз, разгорелись лампы аварийного освещения.

— Все оставайтесь на своих местах! — крикнул Кийск тем, кто находился в столовой. И на всякий случай, чтобы приказ прозвучал более убедительно, добавил: — Здесь сейчас безопаснее всего!

Никто и не собирался двигаться с места. Растерявшиеся, напуганные люди были рады тому, что хоть кто-то понимает, что происходит, и готовы были делать все, что он скажет.

Кийск рванулся к выходу, надеясь, что пока еще не слишком поздно и еще можно успеть предотвратить то, что стало причиной гибели первой экспедиции.

— Куда? — на пути Кийска, словно утес, вырос Гамлет Голомазов.

— Ты что не видишь, что происходит? — возбужденно взмахнул рукой перед лицом солдата Кийск.

Не получив ответа, он попытался плечом отодвинуть десантника со своего пути, но Гамлет легко оттолкнул его назад. В руке десантника появился пистолет.

— Сядь, — коротко приказал он.

— Да что б тебя!... — в сердцах выругался Кийск.

Наклонившись, чтобы поднять валявшийся на полу стул, он неожиданно кинулся на своего охранника, пригнув голову так, словно намеревался боднуть его в живот.

Расстояние между ними было слишком коротким для того, чтобы десантник успел пустить в ход оружие. Перехватив в запястье руку солдата, сжимавшую пистолет, Кийск рывком поднял ее вверх.

Грохнул выстрел. Пуля разнесла вдребезги одну из отключенных осветительных панелей.

Большим пальцем Кийск надавил на болевую точку на запястье десантника, находящуюся между большим и указательным пальцем. Одновременно согнутым локтем другой руки он ударил Гамлета в солнечное сплетение и, продолжая движение, нанес еще один удар в подбородок. Солдат качнулся из стороны в сторону, но на ногах устоял. В глазах его плыл туман, колени подгибались, но он все еще оставался преградой на пути Кийска. И тогда Кийск в полсилы ударил его ребром ладони по шее.

Солдат пошатнулся и начал медленно заваливаться на бок, словно пьяный, все еще пытающийся найти точку опоры и сохранить горизонтальное положение.

Кийск помог Гамлету аккуратно усесться на пол, вынул из его онемевшей руки пистолет и побежал к выходу.

На бегу сунув пистолет за пояс под куртку, Кийск распахнул двери столовой. В коридоре никого не было. Кийск побежал в направлении секции жилых помещений, прикинув, что так он быстрее доберется до перехода, ведущего к лабораторному корпусу. Ему нужно было как можно скорее добраться до пульта управления и связи, расположенного рядом с кабинетом руководителя экспедиции. Только оттуда можно было заблокировать одновременно все входы на станцию и перевести каждый корпус в режим автономного жизнеобеспечения на случае, если потребуется закрыть переходы между корпусами.

Но не пробежав и двадцати шагов, Кийск остановился, словно налетел на невидимую стену.

То, что он видел перед собой было похоже на безумный морок. Или на бредовый сон. Жилой секции корпуса не было. На ее месте зияла огромная дыра, словно кто-то отхватил половину корпуса огромным, остро заточенным топориком для разделки мяса. А по другую сторону дыры простиралась бескрайняя песчаная пустыня, ровная, как туго натянутая простыня. И без того невеселый пейзаж выглядел еще более мрачно из-за того, что ясный солнечный день внезапно сменил багровый полумрак, окрашивающий все вокруг в кроваво-красные тона.