Александр Казанцев - Спустя тысячелетие

Крылову и Федорову тоже не спалось. Они тихо переговаривались в соседней комнате.

Трое мужчин прошли мимо памятника Кампанелле, обходя лужи, и приближались к такому же дому, какой только что покинули.

— Однозначно, здешний президент живет не в президентском дворце, — заметил Галлей, обращаясь к Бережному и Вязову.

— Не дивись, друже, многое у них не так, как в наши времена.

— Не всегда верна, видно, поговорка: «Век живи век учись…» — заметил Вязов.

— «…И дураком помрешь»?

— Не век, а тысяча лет прошло, а нам всем учиться впору.

— Зараз верно, хлопец. — Они тоже услышали собачий вой.

— Что это они развылись? — сказал Галлей.

— Организм у них кое в чем совершеннее нашего, — отозвался Никита. — И инфразвуки, и ультразвуки воспринимают.

— Не иначе отзвуки вчерашнего шторма их беспокоят, — заключил Бережной.

Они подошли к подъезду. На двери была дощечка с надписью: «Диофант, Демокрит, Иоланта».

— Звонка не вижу, — заметил Галлей.

— Стучи, да отверзнется, — пробасил Бережной. Но дверь, очевидно, подчинясь автоматике, реагирующей на звук, распахнулась сама собой.

Посетители, несколько смущенные, вошли. По коридору к ним навстречу шла изящная женщина в легком утреннем халате.

— Прошу вас в большую комнату, — приветливо пригласила она. — Я и Иоланта, и жена Демокрита. Мужчины еще отсыпаются после ночных поисков. Сейчас выйдут.

— Галлей, переведи нашей радушной хозяйке: «Вставший рано всегда удивляется, что другие еще спят», — со смешком заметил Вязов.

Иоланта, выслушав перевод, улыбнулась:

— Прошу вас, друзья. Я и сама удивляюсь соням, когда встаю рано.

Звездонавты оглядывали просто обставленную комнату с причудливой кованой вязью на стенах.

— Если это и не президентский дворец, то украшения достойны его высокого звания.

— Демокрит вовсе не президент, он лишь координатор, человек, согласовывающий действия. А эту вязь он выковал сам. И теперь в свободное время он кует такие же украшения для других.

— Высшее лицо острова — и кузнец! — восхитился Галлей.

— Он не высшее лицо, он равен всем другим. Согласовывать действия — это не значит повелевать. Дирижируя любимым оркестром, хороший дирижер никогда не навязывает исполнителям своей трактовки. Каждый может все. Он только помогает людям действовать сообща.

— А в наше время считалось, что община всегда связана с принуждением, порой с диктатурой, насилием.

— Это безнравственно! Я читала, что в очень давние времена существовали процветающие общины, объединенные высокой нравственной идеей; часто она была религиозной.

— И вы не обходитесь без религии?

— У нас может существовать религия, но не страх загробной жизни и Страшного Суда руководит людьми, а неспособность лгать.

— Вы просветили нас, прекрасная Иоланта! — восхищенно воскликнул Галлей.

В комнату вошли седобородый Диофант и коренастый чернокудрый Демокрит, оба в длиннополых одеждах.

После взаимных приветствий Вязов произнес:

— Мы пришли сердечно поблагодарить вас за помощь в спасении нашего озорника.

— Ребенка? Мы поступали как и все остальные. Я слишком хорошо знаю боль утраты близких. Я потерял всю свою семью во время землетрясения. Демокрит стал моим приемным сыном и утешением.

— Мы уже многое узнали о нем! И восхищаемся его искусством, — произнес Галлей, показав на железную вязь на стене.

Вместо ответа, Демокрит кинулся к широкому окну и плечом выбил стекло.

— Все за мной! — крикнул он. Звездонавты, демонстрируя мгновенную реакцию, последовали за ним и оказались на площади, где творилось нечто невообразимое…

Вязов с тревогой взглянул на дом, где остались Надя с Никитенком, закричал в браслет личной связи: «Надя! Надя! Спасайтесь!» — и услышал ее голос: «Спасибо собакам. Мы успели».

Теперь Вязов увидел и Надю с ребенком на руках, и Крылова с Федоровым, выбежавших из подъезда на площадь.

Дом, покинутый ими, качался, как и другие, соседние с ним башни, подобно кораблям на морских волнах.

И с каждым колебанием наклоняясь все больше и больше, их дом — их пристанище — наконец рухнул, вздымая тучи пыли и оглушая грохотом.

Из серого облака, скрывшего Надю со спутниками, вырвался маховик и с визгом помчался на шарахающихся от него в ужасе людей, успевших выбежать из других домов. Башни стали рушиться одна за другой. Сначала они оседали, уменьшаясь, становясь все ниже, потом рассыпались камнепадом, вздымая клубящиеся облака пыли.