Мюррей Лейнстер - Заметки антрополога

Странным ей показалось другое. Хотя она и встала очень рано, она не заметила, когда клумбу, появившуюся перед домом новой матроны, успели украсить. Как и другие, она была отделана множеством раковин критил. Цветы еще, конечно, не выросли, но, судя по взрыхленной почве, уже были посажены.

Мисс Камингс и ее коллеги на корабле без устали обсуждали брачную церемонию. Дар жениха — драгоценные раковины критил — напоминал земной обычай выкупа невесты. Вероятно, жених подарил и жемчужины, но мисс Камингс их не видела. Использование драгоценных раковин для украшения цветника было явным излишеством, напоминающим праздник потлеч [1] Потлеч — праздник американских индейцев с северного побережья Тихого океана, на котором гостям дарят подарки, а хозяева уничтожают собственное добро, чтобы подчеркнуть свое богатство. Гости, когда придет их очередь, постараются превзойти хозяев. (Прим. перев.) индейцев Аляски. Тот факт, что свадебный подарок не имел практической ценности, напоминал старинный обычай на Борнео, когда нетерпеливый жених, чтобы доказать, что он достоин своей возлюбленной, должен был подарить ей свежеотрубленную человеческую голову.

Тем временем жизнь в деревне шла своим чередом. Новоиспеченная матрона старательно поливала украшенный раковинами цветник. Она гордилась своим новым положением. Но ее муж оставался невидимым.

За последующую неделю мисс Камингс почти о нем забыла. Она почувствовала, что ее собственный статус начал меняться. Она теперь изучала распределение власти в деревне и тут обнаружила, что старшая матрона стала относиться к ней с явным неодобрением. Статус этой важной особы примерно соответствовал статусу старосты деревни, хотя прямых распоряжений она не отдавала. Время от времени она указывала, что пора заниматься общественными работами: обработкой почвы, починкой домов. И каждая женщина деревни делала то, что в этот день было необходимо. Никто не просил никаких инструкций. Все, включая самого маленького крага, казалось, прекрасно знали, что им надо делать. И все разговоры носили исключительно констатирующий характер.

Когда мисс Камингс прожила в деревне пять недель, ее посетила старшая матрона. Она вошла в скромный девичий домик мисс Камингс и с неодобрением взглянула на нее. Гостья мисс Камингс напомнила ей постаревшую замужнюю выпускницу, вернувшуюся в колледж своей юности и насмешливо глядящую на неженатого профессора средних лет, который так и не смог сделать карьеру. Важная особа сделала два заявления: первое, как постановили лингвисты корабля, можно было перевести так: «возраст у тебя почтенный, а детей нет». Второе не имело однозначного перевода: «финиш», «конец», «заключение» — любое слово со значением конца чего-то. Затем матрона крагов подала мисс Камингс странный заостренный инструмент, сделанный из единственного твердого дерева, растущего на островах архипелага. И важно вышла из домика мисс Камингс.

Обеспокоенная мисс Камингс передала изображение инструмента на корабль. Антропологи смогли определить, что инструмент был старым, острым и абсолютно непонятного назначения. У мисс Камингс, однако, появилась догадка, которая ей совсем не понравилась.

Здесь, надо сказать, инстинкт мисс Камингс послужил ей лучше, чем Рею Хейлу методы, которыми он пользовался. Она смогла догадаться, для чего нужен странный инструмент. В это время Хейл находился менее чем в семидесяти милях от острова мисс Камингс. Он знал о жемчуге и раковинах критил больше, чем любое другое человеческое существо. А вот об этом инструменте ему ничего известно не было.

Догадка вызвала у мисс Камингс негодование. Краги были абсолютно практичны. Старшая матрона решила, что мисс Камингс слишком стара, чтобы найти мужа, поэтому и дала ей заостренный странный инструмент, чтобы та приняла соответствующие меры.

Мисс Камингс пришла в ярость: они не имеют права заставлять ее совершить самоубийство. Но если она не выполнит инструкций… Кто знает — они ведь могут и помочь…

Мисс Камингс ужасно злилась. Похоже, что ей придется покинуть исследуемый объект! Другой антрополог займет ее место! Это может означать, что научную работу о жизни и культуре крагов напишет кто-нибудь другой, и там будет лишь неискренняя благодарность и слова о вкладе мисс Камингс, на которые никто не обратит ни малейшего внимания!

Мисс Камингс начала носить деревянный инструмент с собой. Ей казалось, что жители деревни смотрят на нее с легким презрением: почему она еще до сих пор жива? Старшая матрона как-то остановила ее на улице и повторила два своих заявления: возраст немалый, а детей нет, и второе — связанное с концом. Днем позже две другие матроны сказали ей то же самое. Еще через день мисс Камингс подвергли остракизму. Даже юные девушки холодно говорили ей, что она уже в возрасте, а детей нет, и — конец.