Орсон Кард - Дети Разума

- Как афористично, - хмыкнула Ванму.

Питер улыбнулся:

- Скажи ему об этом, он будет очень горд. В общем, в своей первой книге Хикари говорит: "Японцам были преподаны суровые уроки. Эти атомные бомбы обрезали наши нити.

Япония пала. Гордое старое правительство было уничтожено, император стал символической фигурой, в Японию явилась демократия, за которой последовали богатство и власть".

- Стало быть, бомбы были благословением Божьим? - с сомнением переспросила Ванму.

- Нет, не совсем. Он считает, что богатство уничтожило дух Японии. Они взяли себе в отцы своего же палача. Взяли на себя роль внебрачного дитяти Америки, рожденного взрывом американских же бомб. Снова стали марионетками.

- Что же у него общего с необходимистами?

- По его словам, Япония подверглась бомбардировке именно потому, что они слишком европеизировались. Они обращались с Китаем, как Европа - с Америкой, вели себя эгоистично, грубо. Но предки не могли видеть, как их дети превращаются в зверей. И боги Японии, пославшие остановивший китайский флот Священный Ветер, наслали на японцев американские бомбы, чтобы не дать стране превратиться в очередную европейскую державу. Японцы должны были снести американскую оккупацию, чтобы, когда время власти Америки подойдет к концу, снова возродиться в своей первозданной чистоте и единстве. Книга Хикари называлась "Еще не поздно".

- Могу поспорить, необходимисты воспользовались американской бомбежкой Японии как еще одним примером обоснованного применения силы.

- Ни один японец не осмелился бы хвалиться американской бомбежкой, пока Хикари не предложил иной взгляд на положение вещей. Трагедия Японии толкуется теперь как попытка богов очистить свой народ.

- Значит, ты говоришь, необходимисты прислушиваются у.

Хикари и уважают его, так что если он изменит свой образ мысли, то и они займут другую позицию. Только он никогда этого не сделает, потому что верит в то, что бомбежка Японии была священным даром…

- Мы надеемся, что все-таки сумеем переубедить его, - сказал Питер, - иначе наше путешествие станет бессмысленной тратой времени. Основная проблема в том, что вряд ли он просто так воспримет наши доводы, а Джейн, изучившая его работы, никак не может определить, кто или что влияет на него.

Мы должны сначала поговорить с ним, чтобы выяснить, куда следовать дальше. Может быть, таким образом нам удастся изменить приговор Конгресса.

- Непростое дельце, - заметила Ванму.

- Вот почему я не хотел вдаваться в подробные объяснения.

Ну и что ты будешь теперь делать со всей этой информацией?

Вступишь в дискуссию о проблемах истории с первоклассным философом-аналитиком, каковым считается Хикари?

- Я буду слушать, - ответила Ванму.

- Именно таков был твой первоначальный план, - напомнил Питер.

- Зато теперь я буду знать, кого слушаю.

- Джейн считает, что мне не стоило рассказывать тебе все это, потому что теперь ты будешь расценивать все сказанное им в свете нашего с Джейн отношения.

- Передай Джейн, что только тот, кто ценит чистоту невежества, способен возыметь выгоду, обретя знание.

Питер расхохотался.

- Снова эпиграммы, - сказал он. - Нет, ты должна была сказать…

- Не учи меня, как создавать афоризмы, - перебила Ванму и поднялась с пола. Теперь она была на голову выше Питера. - А что касается мантичности - не забывай, мантика съедает своего самца.

- Я не твой самец, - возразил Питер, - а под "мантичностью" подразумевается философия, которая основывается скорее на видениях, вдохновении и интуиции, нежели на знаниях и логике.

- Если ты не мой самец, - фыркнула Ванму, - перестань обращаться со мной как со своей женой.

Питер растерянно поглядел на нее и отвернулся.

- А когда это я обращался с тобой как с женой?

- На планете Пути муж, согласно обычаям, считает свою жену полной дурой и все время учит ее - даже тому, что она уже знает. На Пути поучающая мужа жена все время обязана притворяться, будто она всего лишь напоминает ему то, чему он ее когда-то научил.

- Стало быть, я неотесанный, бесчувственный чурбан, да?

- Пожалуйста, когда мы встретимся с Аимаина Хикари, помни об одном, - попросила Ванму, - он и я обладаем неким знанием, которое тебе, к сожалению, недоступно.

- Каким же это?

- Знанием жизни.

Она заметила отразившуюся на его лице боль и сразу пожалела о сказанных словах. Чисто рефлекторно пожалела - с самого раннего детства ее приучали извиняться, если она причинила кому-то боль, как бы этот человек ее ни заслужил.