Орсон Кард - Говорящий от имени мертвых (Голос тех, кого нет)

Кривая лесть ответа озадачила ее.

– Кем был для тебя мой брат Эндрю, что ты провела целое расследование для создания истории о нем?

– Вы задали неправильный вопрос, – сказала Пликт.

– Это что, игра в тестирование? Намекни, пожалуйста, о чем я должна спросить?

– Не надо злиться. Вам следовало спросить, почему я написала фантастическую историю вместо биографической.

– Хорошо, почему?

– Потому что я обнаружила, что Эндрю Виггин, Говорящий от имени Мертвых – это Эндер Виггин, Эндер Ксеноцида.

Прошло четыре года со дня отъезда Эндера, он был еще в восемнадцати годах до места своего назначения. Тем не менее, Валентина почувствовала страх за судьбу брата. Как сложится его жизнь, если его встретят на Луситании как самого презираемого человека за всю историю человечества?

– Вам не следует бояться, профессор Виггина. Если бы я хотела обнародовать это, то давно бы уже сделала. Когда я выяснила это, я поняла, что он раскаивается в содеянном. Какая величественная кара. Говорящий от имени Мертвых назвал его действо ужасным преступлением, которое невозможно выразить словами. А он, как сотни других, присвоил себе титул Говорящего и сыграл роль собственного обвинителя от имени двадцати миров.

– Ты выяснила так много, Пликт, а поняла так мало.

– Я поняла все! Прочитайте написанное – в нем понимание!

Валентина мысленно сказала себе, если Пликт знает достаточно, то она имеет полное право знать еще больше. Но не истинная причина, а ярость заставила сказать Валентину то, о чем она молчала все эти годы.

– Пликт, мой брат не подражал настоящему Говорящему от имени Мертвых.

Он сам написал «Королеву Пчел» и «Гегемона».

Правда, сказанная Валентиной, потрясла ее. Все эти годы она рассматривала Эндрю Виггина как субъективную сущность, а подлинного Говорящего как вдохновителя. Теперь они слились в одном человеке. Это открытие разбило все ее представления.

После Пликт и Валентина еще долго беседовали, поверяли друг другу свои секреты, наконец, Валентина предложила Пликт стать наставницей детей и ее сотрудником в преподавании и творчестве. Сначала Жак недоумевал по поводу такого прибавления семьи, но со временем Валентина рассказала ему сокровенную тайну Пликт, побудившую ее написать об Эндрю. Она стала фамильной легендой, подрастающие дети с трепетом слушали невероятные истории о давно пропавшем дяде Эндере, который был известен миру как чудовище, а на самом деле был чем-то вроде спасителя, пророка, или, по крайней мере, мученика.

Шли годы, семья Валентины росла. Боль от потери Эндера переросла в гордость и, наконец, стала просто ожиданием. Она желала, чтобы он поскорее достиг Луситании и разрешил дилемму свиноподобных, тем самым исполнив свою миссию апостола ременов. Добропорядочная лютеранка Пликт научила Валентину молиться за Эндера. Могущественная стабильность ее семьи и чудо рождения пятерых детей, по капле вливаясь в эмоции, укрепили ее дух, положили начало новой доктрине – доктрине веры.

Это сказалось и на детях. Сказка о Дяде Эндере закралась в их души.

Сифта, старшая дочь Валентины, была особенно заинтригована. Даже когда ей исполнилось 20, и зрелый рационализм победил детскую непосредственность и простоту, она все еще оставалась во власти притяжения Эндера. Он был для нее ожившей легендой, обитающей где-то рядом.

Она не говорила о нем ни с отцом, ни с матерью, но однажды доверилась своей наставнице.

– Когда-нибудь, Пликт, я встречу его. Я встречусь с ним и помогу в его работе.

– Почему ты думаешь, что он нуждается в помощи? А в твоей помощи особенно? – Пликт не растеряла свой скепсис, несмотря на полное доверие и расположение детей.

– Разве он сможет справиться один, особенно в первое время? – Мечты Сифты прорвали лед Трондейма, вырвались наружу и полетели к далекой планете, куда еще не ступала нога Эндрю Виггина. Люди Луситании, вы мало знаете о том, какой великий человек будет ходить по вашей земле и терпеливо нести тяжкое бремя ваших проблем. В свое время, я присоединюсь к нему, хотя и принадлежу к следующему поколению. Будь готова встречать меня, Луситания.

На борту звездолета Эндер Виггин не догадывался о легендах, будоражащих его близких. Лишь несколько дней отделяли его от последней встречи с Валентиной. Для него Сифта еще не имела имени, она была выпуклостью живота Валентины, не более того. Он только начал ощущать боль потери Валентины – боль, которая уже начала затухать в нем. Его мысли были далеки от неизвестных племянниц и племянников ледяного мира.