Юрий Медведев - Протей

— Для нас, космопротидов, проблем подобия не существует, — сказал я и разжал ладони. Полы униформы опали.

И тут Емельян Иммануилович доказал наконец, что не зря, нет, не зря услаждал он себя беседами с «Протеем» на 1827 дежурствах. Глаза у него хищно блеснули, но он успел погасить этот свой разбойничий взор прежде, чем прорычал:

— Возможно, и не существует. Это для вас, гоститель мой залётный. А для тех, кого вы имитируете? Для тех, облик с кого снимаете? Или сдираете? — Он стукнул ребром ладони себе по колену и сыпанул, как горох, вопросы: — А у прототипов не возникает проблем? На них это не отражается? Отвечать за сегодняшнюю фантасмагорию, измысленную вашими спецслужбами занебесными, — здесь отвечать, на грешной Земле, кому придётся? Старшему Инспектору Сената Шервинскому? Или, может быть, его уже нет и в живых? Молчите? Значит, вам абсолютно безра-а-а-а… — От сильнейшего волнения мой собеседник начал заикаться.

Пришлось высветить в бассейне светло-голубое прозрачное яйцо, в центре которого блаженно покоился, будто несомый тихоструйными зефирами, Святослав Шервинский. Глаза его были открыты, и улыбка сладострастия чуть растягивала бледные тонкие губы. Тысячи зелёных гибких водорослей вырастали из розового тела, наслаждавшегося забытьём, и пропадали за гранью высвеченного объёма.

— Как видите, он жив, любезный Емельян, жив и даже сбросил путы тяготения, — сказал я. — Более того, могу предсказать: он будет жить чрезвычайно долго. По земным, как водится, меркам.

— Но эти присоски… они как змеи… — Узник содрогнулся от отвращения… — Что они высасывают из него? Кровь? Информацию?

— А если не высасывают, а кое-что вливают? — возвысил я голос. — Положим, вливают долголетие… капля за каплей… грядущие секунды, недели, десятилетия. И заметьте вот ещё что. Иллюзия в вашем бассейне — это сон Шервинского, вы наблюдаете сон как бы со стороны. Угодно ли знать, что сейчас происходит с прототипом на самом деле?

— Ещё как угодно, — дерзко ответствовал созерцатель чужого сна.

И высветилось .

Высветилось в бассейне Емельяну Иммануиловичу: средь небесных полей подобие дискомедузы, изяществом и благородством форм повторяющей мавзолеи восточных владык.

— Ба, да это смахивает на тот корабль, возле Юпитера! — радостно воскликнул он, указуя пальцем в бассейн, где дискомедуза величественно парила в окружении звёздных скоплений. — Только размерами поскромней, да и намного.

— Ошибаетесь. Размерами дискоид примерно с земную Луну.

Тем временем испещрённое огнями тело космомедузы начало заметно пульсировать, и с каждой волною пульсации картина Вселенной менялась. Емельян мог созерцать:

И «вертушку» Галактики из Гончих Псов,

И ужасающий вихреворот Туманности Андромеды,

И звёздный мост в мильоны лет световых, перекинутый между Галактиками в Рыбах,

И «Осу»,

И «Мышек»-игруний,

И «Антенн» диковинные усы,

И две оскаленные морды вампиров в Лебеде,

И Лиры дымящееся кольцо,

И Ориона туманность, где легче всего угадывалось лицо спящего монстра-циклопа,

И похожую на исполинского кондора взорвавшуюся Галактику М-32…

— Что ж это у вас, вроде тренажа для звездолётчиков? — осведомился вдруг Емельян, не отрывая глаз от бассейна.

— Думайте как вам угодно. Но перед вами — истина, явь. Именно в эту минуту Святослав Шервинский осуществляет свою заветную мечту: он странствует среди звёзд. Как истинно и то, что вы — единственный земной свидетель картины его странствий.

— Пусть так. Принимаю вашу оптическую игру. Но где же сам странник? Шервинский — где?

— Вот он! — И я подсветил серебристо-фиолетовым космомедузу.

— Внутри корабля?

— И внутри, и снаружи. Корабль — это и есть сам Шервинский. Превращённый в живой корабль размерами с земную Луну. Каким образом, поинтересуетесь? С помощью пранивеллы , дорогой мой исповедник «Протея». Пранивеллы, о чьих свойствах земляне, к счастью, не догадываются… О, не беспокойтесь за судьбу Шервинского. Ещё сегодня, двадцать шестого октября, он вернётся на родную планету — целым и невредимым. А за последствия нашей с вами беседы отвечать придётся не ему, счастливейшему из смертных.

Я выключил звёздное виденье. Мой собеседник долго ещё всматривался в глубину своего бассейна и молчал. Наконец, откашлявшись, он сказал:

— Реквизит у вас отменный. Теперь ответьте, если захотите, на главный вопрос: зачем преобразились именно в моего двойника?