Иван Зеликов - Завтра Была Война

— Как я понимаю, скульптура символизирует человечество, несущее на себе ядерное бремя, так?

— Почти так, с некоторыми мелкими деталями, но общий смысл именно таков. Жалко только, что скульптор немного перестарался, и у некоторых неподготовленных этот человек вызывает ассоциацию с неким ядерным демоном, злым богом, которого нужно бояться и одновременно поклоняться, чтобы не вызвать его гнев. Такие говорят, что ему только крыльев не хватает до полноты картины. Когда они вышли на шоссе, представившееся их взору зрелище оказалось не очень весёлым. Вдаль уезжали автоэвакуаторы, увозя с собой беспомощные автомобили, а несколько машин, ещё оставалось сиротливо жаться к обочине, ожидая и своей участи. По счастью, серебристый форд Фелис стоял тут же и наверняка вошёл бы в следующую партию пленных. Впрочем, радоваться было рано, так как переднее колесо машины прочно обхватил капкан, снабжённый электронным замком, так что уехать прямо сейчас было проблематично. Но тут, в который раз за этот день, на помощь пришёл её провожатый. Как оказалось, он был не только филологом, но ещё и неплохо разбирался в электронике, а заодно и в замках на автокапканах. Пять минут кропотливого рассматривания, несколько замкнутых друг на друга проводов, лёгкий, но очень резкий удар, и бесполезная теперь железяка оказалась в руках улыбающегося парня, путь был свободен.

Теперь уже скоро должно было стемнеть, и Фелис всё больше и больше беспокоилась, так как о судьбе Раджана ничего до сих пор не было известно. Наконец, когда она уже, томясь бесплодным ожиданием, в десятый раз выключила дурацкий телевизор и взялась за наскучившую книгу, в двери раздался протяжный звонок. Фелис мгновенно вскочила, подлетела к двери, открыла её и так и застыла. На пороге стоял Рен Стомберг, её отец.

Рен Стомберг высокий и широкоплечий стоял, загораживая своим телом почти весь проход, и, улыбаясь, глядел на дочь.

— Быстро ты сегодня. Обычно не дождёшься, когда дверь отворишь, то в ванной отмокаешь, то вообще дома отсутствуешь. Да, может быть, ты меня всё-таки впустишь, или так и будем через порог разговаривать?

— Да, папа, конечно… Чёрт, я не ожидала, что ты явишься сегодня, проходи, а я пока приготовлю кофе. — Фелис посторонилась, пропуская отца в комнату.

— Не стоит. — Стомберг лёгкой походкой подошёл к дивану и с размаху уселся на него, так что пружины жалобно взвизгнули под тяжестью его мощного тела. Судя по его внешнему виду и поведению, было очень трудно догадаться, что перед тобой мультимиллионер, хитрый и беспощадный к конкурентам финансовый воротила и просто пожилой человек. Стомбергу было уже за сорок, когда он наконец-то встретил свою единственную настоящую любовь от которой и родилась Фелис, а теперь, даже по меркам конца двадцать первого века, он должен был считаться почти стариком. Однако, глядя на это словно вырубленное из гранита лицо без единой морщины, непослушные, рассыпающиеся в разные стороны соломенные волосы, играющие под яркой ковбойской рубашкой мышцы, думать такое было бы просто грешно. — Я не на долго. Садись, надо поговорить.

— О чём? — Фелис присела напротив на маленьком клочке оставшейся диванной площади и уставилась на лицо отца, которое вдруг потеряло эдакую озорную весёлость и стало серьёзным.

— Ну, хотя бы о том, что я тебя очень люблю.

— И именно за этим ты пришёл сюда, наплевав на то, что одна минута твоего свободного времени обходится в несколько десятков тысяч долларов? Не ожидала такой жертвы, спасибо.

— Тридцать четыре тысячи восемьсот одиннадцать долларов, если верить этим чёртовым аналитикам. Но я пошёл бы и не на такие расходы, чтобы сказать это, Фелис, ведь ни за какие деньги я не смог бы купить такую как ты, и это тебе прекрасно известно. В любом случае я слишком мало вижу тебя в последнее время, и не только из за собственной занятости…

— Папа!.. — начала было Фелис, но он остановил её взмахом руки и продолжил.

— Но я пришёл сюда не за тем, чтобы требовать от тебя отчёта, почему тебя никогда не бывает дома, ты, чай, уже не девочка, а я всегда больше всего ценил в людях независимость. Дело, в общем-то, вот в чём. Как ты знаешь, я хочу в этом году избираться в сенат от Калифорнии, а с завтрашнего дня начинается моя поездка по штату, встречи с избирателями и прочая дребедень. Так что мы не сможем видится почти месяц.

— Если я очень буду скучать я в любой момент смогу приехать, или приеду по первому твоему зову, клянусь! — Фелис, весело смеясь, подняла правую руку, как бы намереваясь произнести слова клятвы, но отец её прервал, хотя и улыбнулся в свои пшеничные усы.