Юрий Петухов - ПФ-Измерение 1995 № 1-3

А по помосту вели наверх огромного бурого медведя.

Радомысл как увидал, так сплюнул на пол. Настроение у него было безнадежно испорчено. Да что поделаешь — не он пир закатывал!

На медведе был надет русский шелом, обрывки кольчуги. К спине был привязан красный русский щит. А на боку болтался русский меч. Все было понятно без слов.

— Эй! Мужи сановные и полководцы! Мудрецы и книжники! Купцы и воины! Все! Поприветствуем же непобедимого и грозного князя россов Святослава! — завопил высокий и так взмахнул своей клюкой, словно собирался ее зашвырнуть под своды шатра. — Приве-ет! Приветствуем тебя, Святосла-а-ав!!!

Дикий ор заполнил шатер. Но это уже был пьяный, бессмысленно-буйный ор, в котором мешался и подлинный восторг победителей, их торжество и хмель. Радомысл молчал, морщился. Сюда бы Святослава настоящего да еще десяток другой его воев! Тогда бы они совсем иначе закричали!

Медведя, удерживаемого на цепях, ввели наверх. Он остановился сам, раскланялся, чем вызвал бурю рукоплесканий и смеха.

— И что же он сотворил с этой непорочной девочкой?! С этой нашей маленькой и глупенькой соседушкой! Поглядим?!

— Погляди-и-им!!!! — завопили гости.

Негритянка отвинтила крышечку с круглого флакончика, болтавшегося у нее на шее, плеснула в ладонь, потом снова подняла девочку, помазала ее обильно и подвела к медведю. У того потекли слюни.

Крепкий был человек Радомысл, через многое прошел, а и он отвернулся на миг. Сердце сжалось. Он-то знал хорошо, что медведи-самцы воруют иногда женщин, живут с ними в лесах, но… Но чтоб так!

Бурый всклокоченный зверь подхватил девочку лапами, обнюхал, облизал, поднес к животу, прижал… И высокий пронзительный крик распорол тишину, необычную напряженную тишину под шатром.

Медведь, одурманенный снадобьем чернокожей, обезумевший от похоти, насиловал беленькую девочку на глазах у всех, щедро поливая ее слюной, текущей из пасти, но не кусая, не разрывая когтями. Жертва даже не пыталась вырваться. Непонятно было — жива она или мертва. Беленькое тельце содрогалось в такт звериным конвульсиям.

— Подлые негодяи! — выругался вслух Радомысл. И поймал на себе настороженный взгляд соседа с другой стороны. Он не ожидал, что его расслышат. Но теперь было поздно. Радомысл отвернулся. Будь что будет.

Ничего с ним не случилось. Никто не донес. Во всяком случае, его не трогали. Бажан округлял глаза, мотал головой, старался не смотреть на приятеля.

А тем временем медведь бросил жертву, потянулся к чернокожей. Его отдернули. Высокий вопросил громко:

— На всем свете есть один лишь защитник сирых и убогих, кроме самого Господа Бога! Есть один великий и могущественный страж справедливости, он отстоит права обиженных! Призовем ли его?!

— Призо-ове-е-ем!!! — откликнулись гости. — Призо-ове-е-ем!!!

Высокий поклонился в землю. И на помост с носилок спрыгнул сам базилевс Великой империи Иоанн Цимисхий. Он поставил ногу на тельце девочки, как победитель, вздел свой простой железный меч.

Приглашенные повскакивали, опять началось массовое безумие. Бесновались все — даже те, кто попал под чары жриц любви и предавался с ними любовным утехам, прервали занятие и спешили выразить свое восхищение доблестным, могучим и мудрым императором.

Цимисхий же снял стопу с тела, нагнулся, поднял девочку, погладил ее по волосам и передал высокому.

— Он мог ее покарать! Но он простил ее! — заорал тот. И новый взрыв сотряс шатер. Но ненадолго. Цимисхий успокоил собравшихся, пирующих.

— Как поступают с наглыми варварами, с непрошеными гостями! — заорал он без вопросительных интонаций.

— Смерть!

— Убивают!

— Уничтожают! Вырезают до седьмого колена! Цимисхий отважно шагнул к медведю. Того дернули

за цепи. И он поднялся на задние лапы, заревел, пошел на храбреца. Но Цимисхий не дал ему опередить себя — он бросился вперед и вонзил меч в брюхо зверю. Ударила струя крови, вывалились кишки. Но хищник еще был полон сил, он взревел яростнее, двинулся на Цимисхия. Поводыри отдернули его, не дали страшным лапам сомкнуться на теле базилевса. И Цимисхий нанес последний удар — голова медведя свесилась. Зверь постоял еще с секунду и рухнул на помост.

— Слава базнлевсу! Слава базилевсу!

Неистовство охватило пирующих. Казалось, некуда громче уже, вот-вот, и лопнут глотки у этих дико орущих, напирающих друг на друга людей. Но нет, им это было не впервой.