Тимоти Зан - Магические Миры

«Прекрати, Даная, – мысленно осадила она себя. – Наивно полагать, что вся эта прекрасно отлаженная машина начала барахлить именно в тот момент, когда ты оказалась рядом. Не ставь себя в центр мироздания, ладно? Эгоцентризм – воззрение довольно опасное».

Почти всю остальную часть пути Даная созерцала голубое небо, стараясь не смотреть вниз.

Почти два часа они летели молча, пока Раваджан не обратил внимание Данаи на темное беспорядочное скопление зданий, растянувшееся по ландшафту на юго-востоке.

– Миссиан, – сказал Проводник. – Крупнейший город в этом районе Шамшира. А за ним – башня Форж.

Девушка вгляделась вдаль, прищурившись от яркого солнечного света. Сразу же за городом простирался обширный участок открытого пространства – помнится, обозначенный на карте как пустыня, – а за ним виднелось нечто, напоминающее густой лес, из самой середины которого высовывалась…

– О боже, – пробормотала Даная. – Не низенькая башенка.

– Почти километровой высоты, – согласился Раваджан. – Диаметр основания – около семисот метров.

– Я помню цифры, спасибо, – отрывисто сказала Даная. – Но впечатление такое, что она гораздо больших размеров.

– Оптическая иллюзия – большинство высотных зданий в Двадцати Мирах окружены такими же небоскребами. А Форж стоит здесь в одиночестве.

Даная заслонил а ладонью глаза от солнца. Невозможно было разглядеть с такого расстояния детали, но девушка попыталась представить их на основе тех рисунков, что содержал информационный проспект: взметнувшиеся в небо из середины основного ствола башни вторичные шпили; замысловатые рельефные узоры, взбирающиеся снизу вверх, подобно каменному плющу, окна в верхней трети сооружения, через которые транспортировались почти все чудеса шамширской техники.

– В детстве я любила читать романы в жанре «фэнтези», в которых частенько фигурировали Черные башни, – сказала Даная. – И всегда такая башня являлась обителью главного злодея.

– Скорее всего, там живут тролли-ремонтники, – сухо отозвался Раваджан.

Даная помолчала, глядя на темное скопление городских зданий. Все эти люди – и в Миссиане, и в других близлежащих городах, – обосновавшиеся вокруг башни, словно возле жилища могущественного чародея…

– Они в самом деле этого не понимают? – пробормотала она.

Раваджан повернулся к ней.

– Вы имеете в виду, как это все функционирует? Нет, конечно же, не понимают. Кажется, мы уже обсуждали это.

– Да, но…

– Научный подход, Даная, отнюдь не доминирует в психологии человека. Обитатели Шамшира вполне удовлетворены тем, что все это облегчает им жизнь, а как и почему оно работает, им, в сущности, наплевать.

Даная поморщилась.

– И, обладая поистине совершеннейшей техникой, они наглухо застряли в таком застойном обществе?

– В общем, да. Возможно, так и было задумано кем-то.

Она пристально посмотрела на спутника.

– Вы намекаете на теорию Вернеску? Триплет, мол, представляет из себя некий испытательный полигон, на котором исследуют то, что людям наиболее предпочтительнее, – науку, магию или их сочетание.

– Насколько я понимаю, вы не согласны с Вернеску?

– Я напрочь отвергаю его теорию, – презрительно фыркнула Даная. – Она изначально несостоятельна и порочна. Существа, способные создавать целые миры в различных измерениях, должны обладать величайшим чувством этики, которое не позволит им играть другими разумными существами, словно оловянными солдатиками.

– Ну, не скажите, – возразил Раваджан. – А вы не допускаете, что Создатели вообще не видели ни в местных жителях, ни в нас разумных существ? Может, человеческая раса начала свое существование примерно в качестве белых крыс для лабораторных экспериментов. Создатели, возможно, наблюдали за нами некоторое время – с чисто научным любопытством, – а потом им это надоело, и они бросили отработанный подопытный материал, ничуть не заботясь о том, что с нами случится в будущем.

– Эту теорию я тоже ненавижу.

Раваджан недоуменно пожал плечами.

– Минуту назад вы возмущались отсутствием у обитателей Шамшира научного интереса. Почему же вас так раздражает вероятность того, что сам Триплет – колоссальный памятник ученому любопытству?

Даная не удостоила его ответом. Впрочем, у нее и не было никакого ответа. Девушка бросила последний взгляд на Черную башню, скрывающуюся за горизонтом. Она и впрямь от всей души ненавидела теорию Вернеску, низводившую человеческих существ до уровня пешек на чьей-то шахматной доске, – но в данный момент Даная не имела аргументов, которые помогли бы ей разгромить эту теорию в пух и прах.