Айзек Азимов - Безобразный Малыш

— Скользкий, паршивец, — засмеялся Эллиот. — Чуть я его не упустил.

— Смотрите, чтобы этого не случилось, — строго предупредила мисс Феллоуз. — О Господи, сколько грязи! Осторожно — держите, держите!

Мерзкое это было занятие. Даже с помощью двух мужчин мисс Феллоуз еле-еле удавалось справиться с ребенком. Он не переставал извиваться, дергаться, лягаться, царапаться и орать. Она не знала, что он так защищает — жизнь или просто достоинство, но ей редко попадался такой неуступчивый пациент. Он обливал их мыльной грязной водой, и Эллиот уже не смеялся: Мальчишка вцепился ногтями ему в руку, и под черной курчавой порослью появилась широкая красная борозда. Мисс Феллоуз начинала подумывать, не дать ли ребенку успокоительного, чтобы довести дело до конца — она смотрела на это как на последнюю, крайнюю меру.

— Введите себе антибиотик, когда закончим, — сказала она Эллиоту. — Царапина скверная. Кто знает, какие доисторические микробы могут быть у него под ногтями.

Она совсем забыла свое прежнее требование, чтобы ребенка поместили в стерильную, лишенную бактерий среду. Мальчик был такой сильный, такой живой, такой злющий — а она-то воображала себе слабое, уязвимое существо.

Однако он тоже уязвим, сказала она себе, несмотря йа то что так дерется. Надо будет тщательно понаблюдать за ним первые несколько дней, пока не выявится, не подхватил ли он какую-нибудь инфекцию, к которой у него нет врожденного иммунитета.

— Выньте его на минутку из ванны, Эллиот, — сказала она. — Мортенсон, давайте подольем чистой воды. О Господи, Господи, до чего же грязный ребенок!

Казалось, что этому мытью не будет конца. Мисс Феллоуз работала молча, постепенно распаляясь. Ее настроение изменилось, уступив место раздражению и даже гневу. Она не думала больше о том, как интересно будет справиться с трудной задачей. Теперь, подогреваемая бешеной защитой и криками мальчишки, промокшая до нитки, как и ее помощники, она утверждалась в мысли, что Хоскинс обманул ее, заставив взяться за работу, смысла которой она не понимала.

Да, он намекнул, что ребенок будет не из приятных. Но это не означало, что он будет отталкивающе безобразен и неукротим, словно зверь из джунглей. И от него несло вонью, которую вода и мыло смягчали лишь мало-помалу.

По мере продолжения битвы ее все больше одолевало желание швырнуть мальчишку — прямо как есть, мокрого и намыленного — доктору Хоскинсу, повернуться и уйти. Но мисс Феллоуз знала, что не сможет. В конце концов, это вопрос ее профессионального престижа. Как бы там ни было, она ведь согласилась на эту работу. Придется ее исполнять. Она призналась себе, что Хоскинс ни в чем ее не обманывал. Он сказал ей, что работа будет тяжелая. Сказал, что ребенок будет трудный, необычный, непослушный, а может быть, и противный. Так и сказал. И спросил — сумеет ли она полюбить ребенка, не рассуждая, несмотря ни на какой скошенный подбородок или нависший лоб. А она ответила — да, да, да, я на все готова. Что подумает доктор Хоскинс, если она сейчас уйдет? Он посмотрит на нее холодно и проницательно, будто говоря: «Значит, я был прав. Вы способны ухаживать только за милыми крошками, а, мисс Феллоуз?»

Она взглянула на него. Хоскинс стоял чуть поодаль, хладнокровно, почти с улыбкой, наблюдая за ними. Когда он встретился с ней глазами, улыбка стала еще заметнее, будто он читал ее мысли, видел, что она вся кипит и чувствует себя преданной — и веселился.

Вот возьму и уйду, подумала она в новом приступе ярости.

Но не теперь. А когда наведу здесь порядок. Уйти раньше было бы низко. Сначала немного цивилизую этого гадкого маленького дикаря, а там Хоскинс пусть ищет другую нянчиться с ним.

Битва у ванны увенчалась победой трех взрослых над малым напуганным ребенком. Во всяком случае, верхний слой грязи смыли, и кожа мальчика приобрела приемлемый розовый оттенок. Он перестал вопить от страха и только неуверенно хныкал.

Борьба утомила его. Он стал наблюдать за тем, что происходит вокруг, испуганно и подозрительно переводя глаза с одного лица на другое.

Он весь дрожал — не столько от страха, сколько от холода после купания, сообразила мисс Феллоуз. Несмотря на крепкое сложение, он был ужасно тощий — ни капли жира, а ручки и ножки как былинки. А смытая грязь, видимо, служила ему теплоизоляцией.

— Принесите-ка ему ночную рубашку! — приказала мисс Феллоуз.

Рубашку тут же принесли. Как видно, все было наготове, но делалось только по ее команде, будто Хоскинс намеренно устранился и предоставил действовать ей, чтобы ее испытать.