Айзек Азимов - Безобразный Малыш

Голова мисс Феллоуз сама повернулась в ту сторону, откуда доносился крик.

Хоскинс стукнул кулаком по перилам и сдавленно, с дрожащим в голосе торжеством, сказал:

— Есть!

Они бросились по короткой винтовой лесенке вниз, в машинный зал — Хоскинс впереди, Девени следом, а мисс Феллоуз, непрошеная, за репортером. Пускай это вопиющее нарушение правил — но она слышала, как он кричит, этот ребенок.

У меня есть такое же право находиться там, как и у Кандида Девени, сказала она себе.

Хоскинс, спустившись с лестницы, оглянулся и как будто немного удивился тому, что мисс Феллоуз последовала за ним, — но не слишком. И ничего ей не сказал.

В машинном зале парило теперь совсем другое настроение. Техники, только что погрузившие свой ковш в прошлое и извлекшие оттуда то, что хотели, совершенно обессилели и тихо стояли, почти не в себе, рядом со своими приборами. Хоскинс не обращал на них никакого внимания, точно они были винтиками отработавшего свое механизма.

Со стороны кукольного домика звучал тихий зуммер.

— Идемте туда, — сказал Хоскинс.

— В стасисное поле? — замялся Девени.

— Это совершенно безопасно — я проделывал это тысячу раз. Когда пересекаете границу поля, возникает несколько странное ощущение, но оно тут же проходит и не оставляет следов. Положитесь на меня.

И он молча переступил через порог открытой двери. Девени, напряженно улыбаясь и явно затаив дыхание, последовал за ним.

— Вы тоже, мисс Феллоуз. Прошу! — Хоскинс нетерпеливо поманил ее пальцем.

Она кивнула и вошла. Чувство перехода ни с чем нельзя было сравнить — как будто сквозь нее прошла волна, пощекотав ее внутри.

Но за порогом никаких необычных ощущений не последовало. Все было нормально. Мисс Феллоуз уловила чистый свежий запах свежеоструганных стен, а еще пахло землей и как будто лесом.

Панические вопли уже прекратились. В стасисном поле стояла тишина. Потом мисс Феллоуз услышала шлепанье ног, царапанье по дереву — и какой-то тихий стон.

— Где ребенок? — с беспокойством спросила она.

Хоскинс проверял какие-то диски и шкалы у самого входа.

Девени пялился на него, как идиот. Ни один из них как будто не торопился взглянуть на ребенка — на ребенка, которого вся эта сложная и запутанная аппаратура только что выдернула из немыслимо древней эры.

Им что, нет до него дела, этим дуракам?

Мисс Феллоуз, никого не спрашивая, прошла за поворот коридора в комнату с кроваткой.

Ребенок был там. Мальчик. Очень маленький, очень грязный, очень тощенький, очень странный с виду.

Ему было года три — если больше, то ненамного. Он был голенький. Покрытая грязью грудка вздымалась и опадала. По полу широким полукругом была рассыпана груда земли, перемешанной с камушками и пучками сухой травы, точно в комнату вывалили целый бушель сора. От груды шел густой земляной дух с примесью какого-то зловония. Мисс Феллоуз заметила, что у загорелых босых ног мальчика ползают большие темные муравьи и пара мохнатых паучков.

Хоскинс проследил за ее исполненным ужаса взглядом и сказал с внезапным раздражением:

— Нельзя извлечь мальчика из времени чистеньким, мисс Феллоуз. Для страховки приходится прихватить и некоторую прослойку. Или вы предпочли бы, чтобы он прибыл сюда без одной ноги, а то и с половиной головы?

— Прошу вас! — возмущенно вскричала мисс Феллоуз. — Мы что, так и будем здесь стоять? Бедный ребенок напуган. И весь перепачкался.

Это было очень мягко сказано. Никогда ей не приходилось видеть такого запущенного ребенка. Его не мыли уже добрых несколько недель — а может, и никогда не мыли. От него скверно пахло. Все тело покрывала толстая корка сала и грязи, а на бедре виднелась глубокая свежая царапина, вполне способная воспалиться.

— Ну-ка, дай на тебя посмотреть, — пробормотал Хоскинс, осторожно шагнув вперед.

Мальчик скорчился, прижал локти к бокам, втянул голову в плечи, приняв бессознательную защитную позу, и быстро попятился назад. В глазах у него был страх и вызов. Наткнувшись на стенку и поняв, что дальше хода нет, он приподнял верхнюю губу и зашипел, словно кот. Звук был жуткий — какой-то дикий, звериный.

Мисс Феллоуз ощутила холодную волну шока. И это — ее питомец? Вот этот звереныш?

Все ее страхи оправдывались.

И дело еще хуже, чем она думала. В нем нет почти ничего человеческого. Какое-то мерзкое маленькое чудовище.

Хоскинс быстро подошел, схватил мальчика за руки, скрестив их у него на животе, и тут же поднял его в воздух — лягающегося, вырывающегося и вопящего.