Юрий Леднев: Оборотень

Голос генерала звенел высоким тенором, был напыщенным и никак не вязался с его массивной внешностью. Этот парадокс производил странное впечатление, как маленький рост великого Наполеона.

— Я руководил операцией, господин генерал…

— Ло́вите шпиона-коммуниста! — с иронией резюмировал генерал.

— Да, — подтвердил Дорнье.

— И никак не можете его изловить, — с издевательством пропел генерал, неестественно дернувшись.

— Все силы нашей полиции брошены на это, — защитился Дорнье.

— Не умеете работать! — рассерженно стукнул по столу генерал и, опереточно покрутив рукой, строго спросил: — На каком основании вы отдали приказ об аресте нескольких активистов антивоенного движения из палаточной деревни?

— На основании пожара на базе. Есть подозрения, что поджог…

— Прекратите болтать ерунду! — петушино срываясь на верхах, резко перебил Дорнье генерал. — Это не так! Понимаете, какой будет скандал в ландтаге и даже в бундестаге?! Партия «зеленых» — это теперь сила! Вот журналист знает. Я думаю, он напишет обо всем этом!

— Мне позвонили от вас, из Бонна… — начал объяснять Дорнье, но генерал, не дав ему договорить, опять запетушился:

— Прекратите болтать! Я вас снимаю с должности! Сюда назначен новый комиссар полиции. Приготовьтесь сдать завтра дела!

И, сверкнув гневно глазами на Дорнье и Бейкера, он зашагал, пританцовывая, к выходу.

Вольфганг был в состоянии крайнего стресса. Можно было понять его состояние. Сколько лет карьеры — от рядового полицейского до комиссара полиции, полжизни отдано трудному делу, впереди — надежда уйти в отставку, на отдых с почестями, — и вдруг все рухнуло, полетело к чертям в один миг! Нелепо! Странно! Все прахом — и награды, и благодарности за безупречную службу!..

Гюнтер в эту минуту забыл о себе. «В руках генерала — судьба Вольфганга!» — сверкнуло в его сознании. И Бейкер решительно кинулся вслед уходящему грозному начальнику. В нем было желание остановить генерала, утихомирить его гнев, убедить, что он неправ по отношению к Дорнье, просить, молить за своего друга даже на коленях…

Почти в дверях уже он схватил уходившего генерала за рукав кителя, но… рука ощутила пустоту. Чувствуя, что инспектор сейчас уйдет и тогда все пропадет окончательно, Бейкер попытался удержать его за плечо и… в недоумении, граничащем со страхом, ощутил, как его рука прошла сквозь погон, материю кителя и, провалившись, уперлась в плечо, которое оказалось щуплым, костлявым, как у подростка, что никак не подходило к тучной генеральской фигуре.

Генерал резко повернулся и уставился на Бейкера немигающим взглядом, от которого журналист оцепенел. И вдруг мысль Бейкера озарилась догадкой. Он понял все! В одно мгновение! Гюнтер забежал вперед и, загородив собой выход, закричал:

— Стойте! Ни с места! — и к Дорнье: — Это он! — Потом — генералу: — Не вздумайте сопротивляться! Вы все равно не выйдете отсюда!

Дорнье, опомнившись, щелкнул предохранителем пистолета, подскочил к генералу.

— Руки вверх! — скомандовал он, направив на генерала оружие. — Ни с места!

Но генерал и не думал бежать, а тем более сопротивляться. Он засмеялся тонко и, как волшебник в сказке, прямо на глазах друзей превратился в невысокого, худощавого юношу лет двадцати.

— Поднимите руки! Повернитесь к стене! — скомандовал обретший состояние духа Дорнье.

Юноша повиновался.

— Гюнтер, пошарь у него в карманах…

Бейкер подошел к парню и провел рукой по джинсовому пустому карману.

— Оружия у меня нет! — заявил парень.

— Молчать! Без разговоров! Руки! — грозно скомандовал Дорнье.

— А я ведь пришел сам, — обиженно хмыкнул парень. — Ясам пришел, понимаете!? А вы: «Руки!», «К стене!»

— Ладно, опустите руки.

Опустив руки, парень отвернулся от стены, весело поглядел на Дорнье и Бейкера.

— Здорово я вас припугнул! — с мальчишеским восторгом высказался он и расхохотался, словно удачно разыграл своих школьных товарищей.

— Здорово, что и говорить, — согласился Дорнье дрожащим голосом, все еще находясь в состоянии потрясения. — Только это «здорово» закончится для тебя печально, — мрачно проговорил он, пряча пистолет.

Комиссар полиции сел к столу, трясущимися руками достал бланк протокола допроса и спросил:

— Имя?

Юноша усмехнулся:

— В полиции все начинается с формальностей. А я-то думал, что вы удивитесь и спросите, как я это делаю…

— Спросим, спросим, — строго заявил Дорнье. — Вот сейчас здесь ты нам все и расскажешь. — Дорнье подумал и вдруг усмехнулся. — Что ж, мы с моим другом Бейкером, пожалуй, готовы еще раз посмотреть твой фокус. Только давай без этих самых… без глупостей. А то! Сам понимаешь: в полиции не шутят!.. — Ну что ж ты? Мы ждем!