Дмитрий Тарабанов - Застрять в лифте

Раскидав ремни, я покинул уют кресла и почти сразу же расправился с замками на люке. Люк открылся с едва слышным хлопком. Разница давлений, насос барахлит…

Перегнувшись через край, я ухватился за узкие скобы и начал спускаться вниз по шахте. Кроваво-красные лампы, словно люминисцирующие древесные грибы, вырастали из гладких стен тут и там, рассеивая тьму и выхватывая полосы делений. Над каждой полосой стояла цифра. "7", "6", "5".

Я преступник. Нарушитель общественного спокойствия. Диверсант. Но не хладнокровный убийца. Не теплокровный, не односерийный, никакой. Я не смогу осуществить задуманное, если для этого придется заточить в кабинке лифта ни в чем неповинную жертву – и сбросить ее в плотные слои атмосферы. Это ведь человек! Беспомощный парень с автогеном, которому приписали все существующие грехи.

"2", а решения по-прежнему нет. Каковы мои действия? Попросить пассажира убираться к черту без капсулы, в скафандре? Или уговорить обождать, пока я тут закончу?

Перегнувшись, я постучал в люк. Тихо. Еще настойчивей я постучал в соседний.

– Как здесь открывается? – донесся из-за стальной перегородки голос. Женский. Без придыхания красотки, инфантильной игривости нимфетки, и уж точно без зрелой уверенности ма…

Ольга Матвеевна.

– Секундочку, – выдавил я и дрожащей рукой открыл хитроумный замок.

Квадратный с закругленными углами люк распахнулся, и в проеме показалось лицо мисс Марпл. Она хотела изречь что-то остроумное, но, заглянув в темный проем шахты, над которым я балансировал, тут же замахала руками:

– Заскакивайте быстрее!

Я перешагнул через порог, протиснулся мимо кресла и присел у противоположной стены. Посмотрел в лицо Ольги Матвеевны и сокрушенно вздохнул:

– Значит, вы остались…

– Конечно! А вы думали, что я так просто откажусь от своей мечты? – она усмехнулась. – При ближайшем рассмотрении выяснилось, что наши с вами мечты отнюдь не входят в конфликт. Вы обрезаете ленту – и я уношусь в космос вместе с вами, на верхнем отрезке ленты. Правда, выход?

– На борту космического лифта только один скафандр, – ответил я.

Ее лицо менялось на глазах.

– Вы хотите сказать, что… спастись сможет только один?

– Здесь только один скафандр, – повторил я. – Ремонтный скафандр для выхода в космос, он не предназначен для эвакуации пассажиров. Никто ведь не думал, что не сработают капсульные механизмы, – я посмотрел на основание канареечно-желтого кресла и ужаснулся. Его словно снарядом из гаубицы разворотило.

– Переборщила, – поймав мой взгляд, грустно заметила Ольга Матвеевна. – Может быть, удастся починить?

Я покачал головой. Можно заштопать простреленный парашют костяной иголкой и шнурками от ботинок с закрытыми глазами и за минуту до высадки. Только раскроется ли потом такой парашют?

– Что же тогда делать?

– Выпейте, – вздохнул я и достал из кармана пилюлю. – Уменьшает эффект снотворного газа.

Она выпила. А я поднялся на ноги.

– Что вы собираетесь делать? – снова спросила она.

– Выброшу бомбу за борт. Там альтернативный часовой механизм, рано или поздно он детонирует взрывчатку.

– А где она?

– В грузовом отсеке, – ответил я, словно бомбам и полагается лежать в грузовых отсеках. В конце концов, не с собой же их таскать.

– Ради бога, простите! Я не знала, что… Если бы я знала… – кричала вдогонку Ольга Матвеевна, но я уже спускался вниз по скобам.

Внизу было холодно. Отопительные элементы начинали остывать, и по полу катились волны морозного воздуха. Холод только усиливал сходство лифта космического и обычного, ползущего вверх-вниз по темной промозглой шахте.

Я проник в кольцевой отсек с низким, меньше метра в высоту, потолком. Пол разделялся на сегменты, и в каждом находилась опломбированная камера хранения. Даты на бирках значились старые – чуть ли не со времен первого техосмотра. Неудивительно, что этот лифт вообще застрял…

Нужная мне камера находилась у "опорной" стенки, смежной с шасси трамвайчика. То есть максимально близко к нижней гусенице. Поражение от взрыва в этой точке – наиболее эффективное. Я сорвал пломбу и достал купленный Андреем чемодан, модный, тартановой ткани. Выкрутив комбинацию и раскидав щеколды, открыл.

"БУМ!"

Слово было написано на белом конверте, лежащем поверх свертков одежды и средств гигиены. Должно быть, ребята написали, чтобы подбодрить. Я отбросил конверт и стал осторожно выкладывать вещи. Джинсы, рубашки…