Герберт Уэллс - Человек-невидимка. Роман и рассказы.

Уэллс оставил после себя такие россыпи научных и художественных идей, что только ходи и подбирай! Своими романами и рассказами Уэллс завершал старый век, начинал новый. Чего только не придумали фантасты после Уэллса! Но как часто это всего лишь фокусы! Он же поистине творил чудеса!

То, что фантастические романы, которыми Уэллс составил себе славу, появились в конце прошлого века и самом начале нашего, никак нельзя назвать случайным совпадением. В эти годы люди подводили итоги минувшего, пытались проникнуть умственным взором в будущее. Уэллс был среди тех, кто непримиримее других оценивал прошлое, с наибольшей надеждой взирал на будущее. И вместе с тем в его романах нет особенной лучезарности. Напротив, Уэллс предпочитает говорить неприятное. Вырождение человечества — в «Машине времени». Звери, которых подвергают мучительным операциям, чтобы сделать из них людей, и которые опять обращаются в животных — в «Острове доктора Моро». Ученый, использовавший свое открытие во зло людям,— в «Человеке-невидимке». Земля, оказавшаяся неспособной защититься от инопланетного нашествия,— в «Войне миров». Духовное вырождение — в «Когда спящий проснется» и «Первых людях на Луне». Этот «преднамеренный пессимизм», как определял настроение своих первых вещей Уэллс, был направлен против мещанского благодушия, сквозившего во многих прогнозах, опубликованных на пороге нового века. Он учил видеть жизнь такой, какая она есть (даже тогда, когда писал самые фантастические свои романы), и уже этим помогал ее переделывать. Уэллс прекрасно понимал, что миру предстоят новые тяжелые испытания, и призывал людей быть к ним готовыми. Он не ждал перемен без борьбы. Разве что перемен к худшему. И он точно указывал, против чего надо бороться.

Он и сам не оставался в стороне от этой борьбы. Огромный успех Уэллса придал ему немалый общественный вес. Это свое влияние он использовал для того, чтобы бороться против реакции, войны, любой попытки поработить людей. Уэллс был среди первых, кто рассказал в Англии правду о Ленине и Великой Октябрьской революции. Уэллс был первым английским писателем, написавшим антифашистский роман. «Он всегда боролся против старого мира» — так был озаглавлен некролог о нем, помещенный в газете английских коммунистов «Дейли уоркер».

Ю. КАГАРЛИЦКИЙ

Незнакомец появился в начале февраля. В тот морозный день бушевали ветер и вьюга — последняя вьюга в этом году; однако он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком. В руке, обтянутой толстой перчаткой, он держал небольшой черный саквояж. Он был закутан с головы до пят; широкие поля фетровой шляпы скрывали все лицо, виднелся только блестящий кончик носа; плечи и грудь были в снегу, так же как и саквояж. Он вошел в трактир «Кучер и кони», еле передвигая ноги от холода и усталости, и бросил саквояж на пол.

— Огня! — крикнул он.— Во имя человеколюбия! Комнату и огня!

Стряхнув с себя снег, он последовал за миссис Холл в приемную, чтобы договориться об условиях. Разговор был короткий. Согласившись на два соверена, незнакомец поселился в трактире.

Миссис Холл затопила камин и покинула гостя, чтобы собственноручно приготовить ему поесть. Заполучить в Айпинге зимой постояльца, да еще такого, который не торгуется,— это была неслыханная удача, и миссис Холл решила показать себя достойной счастливого случая, выпавшего ей на долю.

Когда ветчина поджарилась, а Милли, вечно сонная служанка, выслушала несколько уничтожающих замечаний, что, видимо, должно было подстегнуть ее энергию, миссис Холл отнесла в комнату приезжего скатерть, посуду и стаканы, после чего стала с особым шиком сервировать стол. Огонь весело трещал в камине, но приезжий, к величайшему ее удивлению, до сих пор не снял шляпы и пальто. Он стоял спиной к ней, глядя в окно на падающий снег. Руки его, все еще в перчатках, были заложены за спину, и он, казалось, о чем-то глубоко задумался. Хозяйка заметила, что снег у него на плечах растаял и вода капает на ковер.

— Позвольте, мистер, ваше пальто и шляпу,— обратилась она к нему,— я отнесу их на кухню и повешу сушить.

— Не надо,— ответил он, не оборачиваясь.