Дэрил Грегори - Пандемоний

И вот я уже десять минут нахожусь в своем номере. Черт, чем бы себя занять? Распаковывать вещи не хотелось, поэтому я нанес визит в ванную комнату (сверкающую патологической чистотой), заглянул в стенные шкафы (как ни странно, довольно тесные), после чего провел инспекцию стандартного набора гостиничного оборудования — телевизора, телефона, мини-бара. Каждый предмет был снабжен своей собственной карточкой. Какой-нибудь охламон с таким же дипломом, что и я, возможно, потратил на их разработку не одну неделю. А может даже, еще печальнее — охламону с его бесполезным дипломом дали под зад коленкой, а вместо него поручили дело какому-нибудь головастому школьнику, который умеет пользоваться софтом.

Я отдернул шторы и сел на огромных размеров кровать. В данный момент от земли меня отделяли тридцать этажей. Вид из окна загораживала вторая башня отеля, зато с обеих ее сторон выглядывало озеро Мичиган — широкое пространство стального цвета, кое-где украшенное белыми барашками. Оно простиралось до самого горизонта. Вот это размеры! Даже тесное знакомство с географическими картами было бессильно разрушить мою детскую убежденность в том, что это не озеро, пусть даже «Великое», а третий океан.

Эта мысль беспрестанно вертелась в голове, стуча, словно палка по ребрам радиатора отопления.

Я встал и задернул шторы, после чего сел на стул. Затем снова поднялся, заглянул в выдвижные ящики прикроватной тумбочки. Пусто, нет даже Гидеоновой Библии. Впрочем, ее не было и в последнем отеле, в котором я останавливался. Похоже, ребята из общества распространения Слова Божьего не переработались.

Я открыл сумку и просмотрел распечатки с веб-сайта МКПО.

Имя доктора Рама значилось в списках двух мероприятий. Первое, которое начнется буквально через час, гордо именовалось «постер-сессией» (интересно, что бы это значило?) с несколькими из его бывших студентов. Но событием дня был его доклад, запланированный на три часа в зале «Конкорд» — одном из подземных конференц-залов.

Ага. Надо подстеречь его перед постер-сессией или после доклада, или где-то в перерыве между ними.

Я вытащил две рубашки, которые захватил с собой — одну голубую, другую белую, обе мятые, как из задницы вытащенные. Я пока не знал, какую надену, и потому решил на всякий случай погладить обе. К моему раздражению, имевшийся в номере утюг оказался неподъемным и с кучей ненужных функций. Неудобный по сравнению с тем, которым я привык пользоваться.

Я пока не знал, когда мне лучше всего подойти к доктору Раму и что вообще я скажу ему. Эта часть моего плана была еще довольно туманной, хотя я и написал доктору добрую дюжину писем с тех пор, как впервые узнал о его исследованиях. Я описал ему мою ситуацию, намекнув, что моя болезнь и сфера его профессиональных интересов удивительным образом пересекаются. Некоторые из этих писем блистали красноречием и логикой. Другие были написаны человеком, упрятанным в кокон белого шума нембутала. Ни одно из них я так и не отправил. Объясню почему. Демоны не пишут писем неврологам, значит, никакой я не одержимый. Или, возможно, когда-то был, но это не делало меня чем-то отличным от других жертв. В литературе нет такого понятия, как полуодержимый. Полудемоны не в почете. Так что я либо жертва одержимости, причем жертва уникальной за всю известную историю этого заболевания, либо просто сумасшедший. Честно говоря, лично я склонялся к последнему, ибо все говорило в его пользу.

Однажды я набрался-таки мужества и позвонил ему на работу. Он не принимал пациентов, по крайней мере пациентов с улицы, таких, как я. Я подумал, а не слетать ли мне в Калифорнию и лично преподнести ему свой случай, но потом прочел на веб-сайте, что в этом году доктор Рам намерен посетить конференцию МКПО. Я решил, что это мой единственный шанс, второго такого не будет.

Я надел голубую рубашку, белую повесил на плечики в шкаф, сменил джинсы на бежевые немнущиеся брюки и посмотрел на себя в зеркало. Волосы слегка топорщились на затылке, но в остальном я выглядел совершенно нормальным. Разумный, здравомыслящий человек, который имеет полное право подойти к врачу-неврологу и представиться.

Эта тварь у меня в голове тотчас сдвинулась с места, как ящик с инструментами в кузове грузовика на ухабе.

Выйдя в холл, я кивнул охраннику, заодно одарив его усталой улыбкой, и прошел сквозь металлодетектор. И детектор, и охранник хранили молчание. Следуя указателю, я спустился на эскалаторе вниз и вскоре попал в какое-то помещение без окон. Вдоль стены тянулся ряд столиков, помеченных в алфавитном порядке.