Николай Нагорнов - Вечная Любовь

- Мы не помешаем вашим детям?

- Дети? Что ты, мой друг... "Уж коль ворона белой уродилась, не дай, Судьба, чтоб были воронята..." А Чайка - разве это не Белая Ворона?

Есть что-то немыслимо пронзительное в быстром полете машины по ночному городу - это полет в объятия будущего, что гостеприимно улыбается нам впереди.

Машина останавливается у старинного двухэтажного дома. Прошлый век, не иначе. Массивная резная дверь, скрипящая лестница.

Щелкает замок, мы в прихожей.

- "Я мысленно вхожу в ваш кабинет. Здесь те, кто был, и те, кого уж нет..."

- Ты мне напоминаешь моего бывшего благоверного, он был таким же романтиком. Вот сейчас сидит у себя дома и какую-нибудь мантру поет или ведет брань с демонами... Каждый сходит с ума по-своему. Ты только никогда не слушай никаких проповедников, мой юный друг. Всякий убеждает другого лишь для того, чтобы поверить в это самому.

Тихо откинута крышка рояля. Плавный затухающий звон.

- Утро туманное, утро седое, нивы печальные, снегом покрытые... - хрусталь слегка резонирует от двух ваших негромких голосов, что плавно вращаются в медленном вальсе.

- Все еще сбудется у тебя, Ирэн, - обняла Вас Элен, - наш милый кавалергард станет известным сценаристом и вспомнит однажды этот вечер...

Шампанское медленно вытекает, как песок в песочных часах, и огонь свечей вспыхивает в гранях стекла.

Гостиная затуманивается. Пейзажи и гравюры на стенах кружатся в восхитительном вальсе вместе с нами. Элен за роялем.

Мысли растворяются за туманным горизонтом... Как назвать это искусство, что дано и Вам, и Элен? Искусство, которому учусь?

Это искусство быть невесомыми.

Словно мы это умели когда-то... давным-давно... до рождения. Вот, сейчас, последний легкий толчок, и воздух станет плотным - мы свободны как воздух, как ветер...

Слова пролетают мимо сознания, слова не нужны...

- Ступлю тихонечко на синюю волну, тебе, невидимому, руки протяну... взлетают ваши голоса над глиссандой рояля,

- ...И поспешу к тебе по следу корабля. Жить невозможно мне без моря и тебя!..

Звезды, словно маяки далекого берега.

Мы одной природы - Вы, я, звезды и ветер.

Снова бульвар у телецентра уходит вниз, к Реке.

- А сейчас мы расстанемся. Вот, здесь.

- Что это?

- Общежитие.

- И Вы живете в общежитии?

- Да, мой друг.

Вот она, эта минута!

Бархатная коробочка слева, у сердца. Лишь достать...

- Ирина Алексеевна, дайте Вашу руку.

- Пожалуйста...

Вы снимаете перчатку.

А сейчас - надеть Вам на руку вот это фамильное золотое кольцо с бриллиантом.

- Это скромный знак моей... моего... моего уважения к Вам.

- Бриллиант? Ты сошел с ума...

Искры волнения и растерянности в Вашем взгляде, губы полуоткрыты... Легкая дрожь Вашей руки передается мне.

- Я готов был бы отдать за Вас и жизнь.

А теперь - поцеловать Вам руку... Слегка... Словно сквозь воздух.

- Не надо, мой милый, подожди... не сейчас... не здесь...

Сумочка и цветы падают в снег...

Что это? Поцеловать вот это прекрасное, неземное лицо... не может быть, не может быть...

- Хватит, мой милый рыцарь... Завтра... Завтра...

Какая тонкая печаль, какая глубокая боль вдруг всплыла на миг в Вашем голосе и снова исчезла, скрылась за Вашим привычным умением держать себя в руках...

Вы мягко отстраняете меня, быстро подходите к двери.

- ...Завтра... - прошелестело последнее Ваше слово.

- Когда? Где?

Мелькает тень среди силуэтов деревьев, Ваша тень:

- ...завтра...

Ваш голос дрожит и прерывается.

- Здесь. После пяти.

И словно тонкое пение льдинок осталось в воздухе, в легко звенящем пространстве, где только что были Вы...

Нет, сегодня опять не заснуть до утра, сегодня снова будет написано что-то прозрачное, хрустальное, белым стихом, уже для Вас, для Вас...

Вы сама и есть оживший белый стих.

Глава 10

Белый день

Нет, это не сон, не мираж... Это вчерашний день.

И этот белый стих тонкими черными росчерками на белом листе рядом, плод прошедшей ночи, тоже не сон, не мираж:

Блуждая в электронных джунглях мира,

Возможно ли представить некий облик,

Привязанный телесным воплощеньем

К земной тщете, но ею не плененный?

И где найти грань соприкосновенья

Одной души, надземной, отрешенной,

С душой другой, лишь пробующей крылья,

Взлетающей порой к вершинам духа,

Но падающей неизбежно вниз,

Распятой между звездами и тленом?

А сегодня - лишь прожить, эти несколько часов прожить до синих таинственных сумерек...

И тогда часы ударят пять раз.