Виктор Комаров: Все может быть...

Ола достала из герметического ящика портативную рацию и послала в эфир позывные звездолета.

Но ответа по-прежнему не было.

— Куда же все-таки пропал космодром? — спросил Рон.

— Возможно, накопилась ошибка в молекулярном генераторе, — предположил Анс, — и в результате мы неправильно определились.

— В генераторе? — удивилась Ола. — За шесть лет? В худшем случае какая-нибудь тысячная секунды...

Анс ничего не ответил; он провел рукой по карману комбинезона, где лежал рулончик с записью контрольного регистратора.

— А вы ничего не чувствуете? — тревожно спросила Ола.

Анс и Рон вопросительно посмотрели на нее.

— Дышать как-то тяжело, словно мы на большой высоте.

— В самом деле,–согласился Рон. — Я тоже ощущаю какое-то стеснение.

— Может быть, мы на каком-нибудь высокогорном озере? — предположила Ола.

— Что-то не знаю я горных озер такого размера, — с сомнением сказал Анс.

— Но твои знания тридцатилетней давности, — возразил Рон. — Тогда многого могло не быть.

— Вот что, — решил Анс, глядя на хмурое нависшее над водой небо, — придется воспользоваться старинным способом. Выберем направление по компасу и двинемся. Есть же, в конце концов, у этой «воды» где-нибудь берег. А к ночи, может быть, очистится небо, тогда определимся по звездам.

Но и ночью, и на следующее утро небо оставалось все таким же беспросветно-серым. Берег тоже не показывался.

Несколько раз высоко пролетали самолеты, должно быть рейсовые. Рон пускал ракеты, но они, видимо, не привлекли внимания.

В середине второго дня их подобрал большой океанский лайнер. На его белоснежном борту неизвестными буквами было что-то написано.

Команда и пассажиры говорили на каком-то странном языке, напоминавшем смесь английского, русского и французского, да еще с добавлением каких-то африканских наречий. Но, как ни удивительно, смысл речи был понятен. В свою очередь люди на борту, видимо, тоже без особого труда понимали язык путешественников. Однако никто их ни о чем не спрашивал, их просто провели в свободную каюту, перенесли из лодки вещи.

— Можно подумать, — сказал Рон, — что такие встречи в океане происходят чуть-ли не каждый день.

— А меня больше удивила их речь, — заметила Ола. — Уж не изобрели ли за наше отсутствие какой-нибудь единый язык?

В дверь постучали. В каюту вошел высокий представительный седой человек в белом кителе со сверкающими пуговицами — настоящий морской капитан.

— Рад приветствовать вас на борту «Амадеи», — произнес он весьма учтиво. — Что с вами произошло? Кораблекрушение? Может быть, авиационная катастрофа?

— Мы возвращались из космического полета, — объяснил Анс, — и вынуждены были сесть в океан.

Капитан почему-то натянуто улыбнулся и внимательно оглядел Анса, потом Рона и Олу.

— Не понимаю, чему вы улыбаетесь? — не выдержал Рон. — Тут нет ничего смешного. Мы отсутствовали тридцать лет.

— О, да, да, — закивал капитан. — Я понимаю, понимаю.

— Прошу вас, — официальным тоном произнес Анс, — сообщить о нашем прибытии.

— О, да, да, разумеется, — снова закивал капитан, как-то странно при этом улыбнувшись. — Разумеется.

— Нельзя ли узнать, чей это корабль и куда мы плывем? — осведомился Анс.

— И какой год? — добавила Ола.

Но капитан только хитро прищурился и, вежливо поклонившись, молча вышел из каюты.

— Что-то не нравится мне все, — заметил Рон, когда дверь за капитаном закрылась. — Не слишком ли много неясностей?

— Я пойду наверх и постараюсь найти кого-нибудь поразговорчивее, — предложила Ола.

— Подождем, — решил осторожный Анс. — Рано или поздно все выяснится.

До утра их больше никто не беспокоил.

После завтрака снова явился капитан и коротко сообщил, что днем корабль прибудет в порт. От подробного разговора он опять уклонился и вежливо попрощался.

Последние часы вынужденного плавания тянулись особенно долго. Рон и Ола дремали на своих койках. Анс присел к столу и развернул обрывок ленты регистратора...

Наконец корабль вошел в гавань. Дверь каюты была открыта, и космонавты, не дожидаясь приглашения, поднялись наверх.

Хотя их ярко-оранжевые комбинезоны довольно резко отличались от светлой одежды большинства пассажиров, на них никто не обратил внимания.

На палубах царила обычная суета, вызванная прибытием в большой порт, и космические путешественники с трудом нашли свободное место у борта.