Василий Звягинцев - Бремя живых

– Хошь верь, хошь не верь, а я! Но сейчас это не существенно. Ты на другое смотри. Там тебе и придется работать.

Действительно, панорама вся была покрыта россыпью красных световых точек. Словно оспа накрыла город. Целое созвездие их гнездилось на территории Арсенала, многие двигались по идущим от него улицам и магистралям. Еще некоторые спокойно помигивали в разных местах, включая комплекс правительственных зданий в самом центре.

Кажется, Валерий догадался. Однако для верности спросил, что это все должно значить.

– А то и значит. Две недели, как проклятые, работали. На каждом ящике с патронами, с автоматами – маячок. Вот она, картиночка, на ладони. Приходи, бери голыми руками. – В голосе Леухина слышалось торжество. Звездный час как бы наступил для него, очень и очень долго обреченного заниматься сложной технической работой, не всегда и доступной по смыслу людям, поставленным им руководить.

Как-то это Уваров понял в инженере. Наверное, характеры и судьба у них были похожи. Что он в своем округе считал себя умнее командира бригады, что Леухин всю взрослую жизнь страдал оттого, что его изобретения и технологии не находили отклика. Жил, служил, работал, и вдруг – получилось! Нашелся начальник, который понял, поверил и дал возможность реализоваться в полную силу.

А с ним самим не так же вышло?

– Пришлось, пришлось потрудиться, – продолжал рассказывать инженер. – Радиопеленгаторами с восьми направлений город перекрыть и даже с космическими силами договориться, чтобы геостационарным спутником позволили воспользоваться. А здесь у меня центральный коммутационный узел. Вычислитель сопоставляет пеленги, привязывает к координатной сетке и выдает дислокацию в проектор. Вот мы и можем наблюдать, куда они наши гостинцы развозят, где складируют. Вся их сеть снабжения и базирования – как на ладони. Теперь в любой момент хоть группы захвата посылай, хоть авиаудары наноси. Нормально, да?

Уваров не мог не признать, что да. Если сейчас иметь под руками достаточно сил, ту же самую дивизию генерала фон Ливена, о которой все говорили с надеждой и нетерпением, ее шестнадцать стрелковых батальонов (сорок восемь рот, не считая подразделений обеспечения), руководствуясь только данными схемы Леухина за сутки ликвидировали бы мятеж.

Но, насколько было известно поручику (в основном по слухам), даже передовые отряды гвардейской дивизии не перешли еще границ Привислянского края по причинам чисто дипломатическим. Говорили, что правительство Каверзнева не желает допустить сюда войска, подчиненные лично Великому князю. По вполне понятным причинам. Не нужно быть слишком большим стратегом и политиком, чтобы сообразить, в чем тут смысл.

И, следовательно, в интересах князя позволить мятежу разгореться настолько, чтобы у «питерских» просто не осталось другого выхода.

– А не заиграются наши вожди чересчур? – осторожно спросил Валерий Леухина. – Так, что потом не одной дивизией, всей Гвардией не справиться будет? – Историю польских восстаний с 1830 и вплоть до 1925 года он знал еще с училищных времен на «отлично».

– Не наша забота, поручик, не наша забота. Я не политик, а старый оружейник. Если мне поручено изготовить или отремонтировать хоть дробовик, хоть пушку, меня нисколько не интересует, по тарелочкам заказчик собирается стрелять, на уток охотиться, салюты в честь собственного дня рождения производить или же на большой дороге проезжих купцов грабить. Лишь бы у нас с ним договор был по закону составлен и вовремя оплачен. А вы иначе думаете? Тогда зачем на государеву службу пошли? После гимназии в университет не поступили? Работали бы сейчас присяжным поверенным… [130] Присяжный поверенный – адвокат на государственной службе при окружном суде или губернской судебной палате.

С точкой зрения инженера нельзя было не согласиться.

…К утру второго октября мятеж, который теперь уже с полным основанием можно было назвать восстанием, достиг своего пика. С точки зрения его организаторов и вдохновителей, успех обозначился почти полный. Более тридцати тысяч хорошо вооруженных и организованных повстанцев контролировали всю территорию города и большинство предместий, кроме Праги и еще нескольких плацдармов на восточном берегу Вислы, где закрепились российские войска. Впрочем, их было настолько мало, что ни о каких активных действиях речи идти не могло.

Два территориальных полка численностью меньше трех тысяч человек, примерно столько же солдат из всевозможных хозяйственных, ремонтных, строительных подразделений, обрывки рот и батальонов, сумевших разными способами – когда с боем, когда по-тихому – переправиться через реку. Большая часть войск, дислоцировавшихся в черте города, так и осталась блокированной в своих расположениях. Ситуация осложнялась тем, что очень мало офицеров, проживавших на городских квартирах, сумели добраться до военных городков.