Артур Кларк - Призрак исполина

— Верю на слово, — проговорил совершенно озадаченный Брэдли. — Должен признаться: я понятия не имею, о чем ты.

На самом деле Брэдли кое-что понял. Крейги вложили целый капитал, преображая окрестности замка в некую замысловатую математическую функцию. Это выглядело безобидной манией; существуют тысячи более безумных способов истратить деньги. Да и местные жители неплохо заработали на странной задумке новых хозяев замка.

— Ада, думаю, пока достаточно, — произнес Дональд. Слова прозвучали более решительно, чем прежде. — Давай-ка угостим мистера Джейсона ланчем, а после окунем его с головой в множество Мандельброта.

Справа возвышался строй кипарисов. Они шли вдоль канала до того места, где он впадал в пруд. Воспоминания наконец вернулись к Брэдли. Конечно! Неподвижная вода, лодка, кипарисы — главные элементы картины Бёклина! Невероятно… Почему эта ассоциация не пришла раньше?

Из глубин сознания выпорхнула музыка Рахманинова — успокаивающая, знакомая, вселяющая уверенность. Стоило Брэдли найти причину смутной тревоги, как на душе сразу полегчало.

После он долго не мог поверить, что его дурное предчувствие подтвердилось.

Тысячи тонн металла зашевелились медленно, неохотно. Казалось, какое-то морское чудовище пробуждается ото сна. Взрывные заряды, вырвавшие судно из донного плена, подняли громадные облака ила. Корабль словно окутали клубы тумана.

Невидимые челюсти, десятки лет цепко державшие «Титаник», начали ослабевать. Ото дна оторвались гигантские винты. Корабль медленно поднимался к миру, так давно им покинутому.

Море на поверхности забурлило. Из водоворота пены возникла стройная мачта. На ней до сих пор сохранилось «орлиное гнездо», с которого Фредерик Флит когда-то передал по телефону фатальные слова: «Айсберг прямо по курсу».

Нос корабля словно ножом режет воду… из глубин появляется разрушенный суперлайнер… и все его огромные палубы… и гигантские якоря, каждый из которых когда-то везли на упряжках по двадцать лошадей… и три громадных трубы целиком, и сломанная четвертая… необъятная стальная скала, усеянная иллюминаторами… и, наконец, титры:

ТИТАНИК

ЛИВЕРПУЛЬ

Экран монитора погас; несколько мгновений в студии царила тишина, порожденная и трепетом перед кинематографическими спецэффектами, и молчаливым восторгом.

Руперт Паркинсон, редко страдающий от нехватки слов, печально проговорил:

— Боюсь, так драматично не выйдет. Когда снимался фильм, не знали, что корабль раскололся на две части. И про сломанные трубы не догадались, хотя это должно быть очевидно.

— Модель, использованная в фильме, действительно стоила больше настоящего корабля? — поинтересовался Маркус Килфорд. Враги прозвали хозяина Десятого канала Слизью и Убийцей Веселья.

— Слышал такую версию. Возможно, с учетом инфляции, она правдива.

— А еще ходила шутка…

— …что проще было осушить Атлантический океан? Поверьте, я уже устал выслушивать этот анекдот!

— Хорошо, замолкаю, — усмехнулся Килфорд, вертя в руке пресловутый монокль — свой фирменный знак. Многие считали, что он пользуется старинной кругляшкой исключительно в качестве гипнотизирующего предмета и никаких оптических свойств у монокля нет. Сотрудники физического факультета лондонского Кингз-колледжа однажды провели компьютерный анализ отражений предполагаемой линзы при студийном освещении. Монокль Килфорда с вероятностью в девяносто пять процентов фальшивка, утверждали ученые. Но окончательно и бесповоротно убедиться в этом удалось бы, лишь завладев магической вещицей. Однако все попытки оборачивались неудачей. Монокль словно прилип к Маркусу. Вдобавок ведущий лично известил потенциальных похитителей, что вещица оснащена устройством самоуничтожения. Дескать, если механизм сработает — он, Килфорд, за последствия не отвечает. Конечно, никто в это не верил.

— В фильме, — продолжал Убийца Веселья, — много говорят о закачке пены в корпус судна. Она бы помогла поднять корабль?

— Тут много тонкостей. Давление на глубине в четыреста раз выше атмосферного. Любая пена моментально сожмется. Мы преодолеем эту проблему с помощью маленьких стеклянных шариков с пузырьками воздуха внутри.

— Они достаточно прочны, чтобы выдержать столь колоссальное давление?

— Да. Попробуйте раздавить!

Паркинсон высыпал на журнальный столик пригоршню стеклянных шариков. Клиффорд осторожно взял один и с непритворным изумлением присвистнул.