Филип Дик - Гончарный круг неба

— Он сам не хочет выходить наружу, — заметил Джо. — Храм желает остаться там. Этот осколок — часть его. — Он выронил фрагмент сосуда, и тот канул в небытие; Джо наблюдал за ним еще несколько секунд, увидел на его месте лишь пузыри и вновь обратился к Мали. — Это храм говорит с нами, — выразил он угрюмо мысль, навязчиво вертевшуюся в голове.

— А этот сосуд не принадлежит Черному храму?..

— Нет, — сказал Джо. — Не Черному.

Джо понял, что прикоснулся к сокровенной тайне. Это касалось всех: и мастеров, и Глиммунга.

— Не уверен, знает ли он об этом, — сказал Джо вслух. — Вопрос посложнее. Подобную штуку уже не выдашь запросто за предсказание Календ. Это тебе не проблема гидравлической техники...

— Это душа, — еле слышно произнесла Мали.

— Что?! — гневно переспросил он.

— Наверное, я хотела не это сказать... точнее, не хотела... — выдавила Мали после паузы.

— Й хорошо, черт возьми, что не хотела, — проворчал Джо. — Потому что он мертв.

«Кроме надписи на осколке, — размышлял Джо. — Это только видимость жизни. Инерция. Как любое физическое тело, он остается, пока к нему не приложена достаточная сила... и затем неохотно поддается силе. Храм под нами, — подумал он, — содержит массу предельной величины, и мы расшибемся в лепешку, пытаясь ее сдвинуть. Никто из нас, в том числе и Глиммунг...

Он останется там, — думал Джо. — Все будет так, как есть сегодня. Мир без пределов, как говорят в церкви. Но что за странная манера у этого храма царапать послания на изъеденных кораллами сосудах... Наверное, должен быть лучший способ общения с живущими на суше. И все же... Манера общения Глиммунга, его записка, плавающая в сливном бачке... это столь же нелепо. Общая склонность этой планеты, — решил Джо. — Традиция, прошедшая сквозь столетия...»

— Он знал, что ты отыщешь сосуд? — спросила Мали.

— Откуда?

— Из Книги. Там набрано где-то посредине, в сноске, мелким «агатом».

— Но предположим, что Календы ошиблись, — сказал Джо, — когда предсказали, будто я найду в Хельдскалле нечто, что толкнет меня на убийство Глиммунга. Это могла быть просто догадка, и, наверное, плохая...

«И все же, — подумал он, — она сбылась: ведь я нашел этот сосуд. И быть может, в один прекрасный день волны бытия прибьют нас с Глиммунгом друг к другу, и я в конце концов убью его. Если пройдет достаточно времени... На самом деле, — размышлял он, — по прошествии времени может случиться что угодно. По сути, на этом и работает Книга Календ».

Работала — и не сработала.

«Вероятность, — подумал Джо. — Наука в себе. Теорема Бернулли, теорема Байе-Лапласа, распределение Пуассона, отрицательное биномиальное распределение... монеты, карты, дни рождения, наконец. И, воспаряющие надо всем этим, плеяда мудрецов — Рудольф Карнаи и Ганс Рейхенбах; венский кружок философов и расцвет символической логики». Смутный мир, в который ему как-то совсем не хотелось вникать. Несмотря на то, что это явно имело отношение к Книге. Этот мир был мутнее водного царства, выплеснувшегося на него и Мали.

— Давай вернемся на базу, — дрожа, произнесла Мали. Она тут же поплыла прочь; там, куда она уплывала, Джо увидел огни. Их наверняка зажег робот Виллис.

«Амалита не настиг нас, — думал Джо, вслед за Мали направляясь к ярко светящимся огням базы. — Что ж, и на том спасибо».

Было действительно так жутко, как и предупреждал Виллис. Собственный труп... до сих пор у Джо перед глазами маячила выпяченная болтающаяся челюсть, белая и мертвая в потоке Водяной Преисподней. Мир Амалиты со своими законами. Наполненный тленом и падалью.

Джо наконец добрался до ярко освещенной базы. Там стоял Виллис, готовый помочь выбраться из воды. Робот, казалось, был раздражен, когда Джо и Мали сняли акваланги.

— Время истекло, Сэр и Леди, — придирчиво проговорил он, складывая снаряжение. — Вы не послушались меня и задержались слишком долго. Не меня, а Глиммунга, — уточнил он.

— Что с вами? — спросил Джо.

— Чертова радиостанция, — фыркнул робот. Он снимал с Мали кислородные баллоны; его сильные руки поднимали их без малейшего усилия. — Только представьте себе... — Он расстегнул на девушке костюм, сложил все и стал относить к стенному шкафу. — Я сижу тут, жду вас и слушаю радио. Передают Девятую Бетховена. Потом реклама повязки для грыжи. Затем фрагмент «Доброй пятницы» из «Парсифаля» Вагнера. Потом реклама мази для ног спортсменов. Дальше — хорал из кантаты Баха «Иисус, Ты моя душа». После него — реклама свечей от геморроя. После — «Мать скорбящая» Перголези. Затем реклама зубного порошка для искусственных челюстей. «Святый Боже» из «Реквиема» Верди. Реклама слабительного. «Глория» Гайдна. Обезболивающее при месячных. Хорал из «Страстей по Матфею». Подстилка для кошек. Потом... — Внезапно робот замолчал. Он наклонил голову, что-то пытаясь расслышать.