Чери Прист - Костотряс

— Мне нужно на дирижабль. Я ищу своего сына. Можете чем-нибудь помочь?

— Ну, мэм, тут есть тонкости, — ответил он, после чего отделился от остальных и тронулся ей навстречу.

Непонятно было, хочет ли он ее припугнуть или просто рассмотреть поближе, однако впечатление незнакомец производил более грозное, чем ожидала Брайар от человека его габаритов. Ростом он не превосходил ее покойного отца, зато мог похвастаться широкими плечами и толстыми, как бревна, руками, мощь которых отнюдь не скрывали рукава куртки. Голос у него был басистый и звучный, сочно переливающийся в груди.

Брайар не сдвинулась с места. Ни на шажок.

— И какие же?

— Да мало ли какие! К примеру, мне надо бы знать, куда вы хотите попасть. И далеко ли дотуда лететь.

— Неужели?

— А как же. Видите вон ту посудинку? Моя. Мы ее называем «Вольной вороной». [6] «Вороны» — оскорбительное прозвище негров, бытующее и по сей день. Кое-что украли, кое-что купили, много чего достроили сами… но уж летать она может, да еще как.

— Отличная у вас посудинка, — подтвердила Брайар, поскольку того требовали приличия, а дирижабль и вправду внушал уважение.

На боку его виднелась какая-то маркировка, точнее, ее краешек. Если присмотреться…

Капитан пощадил ее зрение:

— Там написано «КША», потому что корпус этой птички собрали в Конфедеративных Штатах. [7] То есть в южных рабовладельческих штатах. Ну а мне, предположим, удалось ее перехватить и приспособить для лучших целей. По-моему, в нашу эпоху, когда приключения и войны на каждом шагу, эти буквы означают другое: «Капитан, штурмуй Америку!» Именно этим я и намерен заниматься.

— У нас тут не Америка… пока что.

— Да тут кругом Америка, как ни крути. Вот вы знали, что весь наш континент назвали в честь одного итальянского картографа? И вообще, рано или поздно из нашего огрызка географии получится неплохой штат. Это обязательно произойдет, хоть и не сразу, — заверил он. — Когда закончится война.

— Когда закончится война, — повторила Брайар.

Капитан теперь стоял вплотную к ней. Взгляд его остановился на ее шляпе, потом на значке, приколотом к ремню. Наконец, тщательно все взвесив, он заговорил:

— Похоже, вы все-таки не от властей. Не слышал еще, чтобы женщины служили закону. Хотя вон та штука вроде бы неподдельная. — Он кивнул на значок. — И мне известно, кому она принадлежала. И что означает сия эмблема.

Он указал на внушительные литеры «М» и «У», украшавшие пряжку ремня.

— Уж не знаю, охраняет ли старик Мейнард что-нибудь помимо ваших трусиков, но раз вы этот знак вот так вот выставляете напоказ, то мне и моим людям остается лишь поверить, что вы сюда явились не за неприятностями.

— Да, — согласилась она. — Неприятностей мне не надо. Причинять их тоже не намерена. Я лишь хочу найти сына, а помощи просить не у кого. Вот почему я здесь.

Капитан расслабился и протянул ей руку:

— Ну если так, то мы наверняка сумеем поладить. Вот только я до сих пор не услышал, куда же это вам так понадобилось, что вы решили попытать счастья на нашем конце острова?

— В Сиэтл, — ответила она. — Мне нужно за стену, в город. Мой сын сейчас там.

Негр покачал головой:

— Тогда ваш сын либо погиб, либо заразился.

— А мне так не кажется. Он ведь сообразил, как туда проникнуть. Просто не может выбраться.

— Проникнуть? И каким же образом? Нам тут мальчишек не попадалось.

— Под землей, через старую канализационную систему.

— Так пусть той же дорогой и возвращается!

Интерес капитана таял на глазах, он готов уже был уйти. Брайар воскликнула, стараясь не срываться на истеричные нотки:

— Но это невозможно! Ночью случилось землетрясение… вы не могли его не заметить. Старый туннель обрушился, под стеной теперь ходу нет. Мне необходимо попасть в город и вытащить его оттуда. Необходимо, ну как вы не понимаете?

Ее собеседник лишь замахал руками и двинулся было к своим товарищам, которые о чем-то шептались между собой. Потом он обернулся:

— Нет, не понимаю. Там ведь дышать нечем, вам это известно? За стеной нет ничего, кроме смерти.

— И людей, — вставила она. — Там живут и работают люди.

— Скребуны, Дохлые? Само собой, но они там не первый год — в основном-то. И хорошо усвоили, как спасаться от отравы и трухляков. Сколько лет вашему сыну?

— Пятнадцать. Но он у меня умный и напористый.

— Так скажет любая мать, — возразил капитан. — Но даже если вы и попадете в город, то как собираетесь его вызволять? Взберетесь по стене? Сделаете подкоп?