Вячеслав Назаров - Синий дым

Зеркальную ширму Карагодский заметил не сразу, хотя в его кабинете была такая же-края зеркала были вделаны в пол, потолок и стену, и потому не существовало границы между настоящим и иллюзорным миром. Каюта казалась в два раза больше, а все вещи повторяли себя - здесь и там, в Зазеркалье. И два академика, насупившись, смотрели друг на друга из одинаковых низких кресел.

- Иван Сергеевич, куда вы пропали? Где вы?

"Где вы?" - повторил академик в зеркале.

Глаза устали от непривычного напряжения, и он снял проклятые очки.

Двойник сделал то же самое, и это окончательно взбесила академика:

- Послушайте, Пан, оставьте ваши штучки! Я вам не кролик и не дельфин, чтобы обучать меня глупым играм. Мы с вами говорили о слишком серьезных вещах, чтобы...

Карагодский замолчал, потому что не мог смотреть, как его изображение высокомерно шлепает губами, передразнивая оригинал, а отвернуться от зеркала не было сил.

- Что же вы замолчали, Вениамин Лазаревич?-раздался елейный голосок Пана.

- Где вы?

- Здесь.

Пан вышел из-за зеркальной Ширмы торжествующий и сияющий, словно совершил что-то весьма остроумное и из ряда вон выходящее.

- Простите, Вениамин Лазаревич, этот небольшой розыгрыш, но я иногда своих студентов так "перевоспитываю". Начитаются умных книг, заучат, как попугаи, умные и бесспорные вещи и начинают прятать за авторитетными ссылками леность собственной мысли...

- Я, кажется, не студент. А что касается лености мысли...

- Простите, я, ей-богу, без намеков. Но даже в нашем с вами возрасте иногда не мешает поиграть. Только с реальными предметами, а не абстракциями. А то действительно до этого... до идеализма недалеко. Вот зеркало. Хорошее зеркало, правда?

- Я не совсем понимаю...

- Хорошее зеркало. Двойное. С другой стороны - то же самое, два шкафа, два столика, два Пана. Мы с вами были сейчас в одной комнате, а не видели друг друга. Между нами было зеркало. Вы видели в нем себя, а я-себя. Понимаете?

- Пока ничего не понимаю.

- Мы лезем к черту на рога в поисках "братского разума", а ведь по сути мы ищем самих себя, свои отражения, а не разум. Мы подсознательно берем себя за эталон разумного существа, в качестве допусков - единственную шкалу: "выше-ниже"-и пытаемся что-то найти на этом обманном пути!

- Вы отрицаете возможность контакта с инопланетным разумом?

- Тысячу раз- нет! Но все эти досужие разговоры о высших и низших цивилизациях - как раз и есть чистейший идеализм, потому что шкала "выше ниже" предполагает чисто количественные градации ..

-- Я с вами согласен, Иван Сергеевич, но вы все-таки не можете не признать, что любая цивилизация - как бы она не отличалась от нашей-должна оставить непременные следы разумной и целенаправленной деятельности...

- Совершенно верно. Но разум качественно иной структуры, чем наш, может иметь и качественно иную цель, чем человечество. Человек в своем развитии создает искусственную среду, все время усовершенствует ее-он строит дома, дороги, машины, осваивает атмосферу, гидросферу, космос-и все это путем создания "второй природы", искусственной среды обитания. Ведь естественная среда ставит непреодолимую стену между нашими потребностями и возможностями. Но создание искусственной среды обитания- это лишь один из бессчетного количества возможных вариантов самосохранения жизни и отнюдь не самый удобный, не правда ли?

- Хорошо, я могу предположить существование цивилизации, для которой искусственная среда необязательна. Хотя, помоему, это чистейший бред. Но допустим. Только ведь даже при таком варианте должна существовать какая-то созидательная работа, какая-то -пусть необычная -форма труда, а труд должен оставлять следы...

- Как вы считаете, в человеческом обществе искусство созидательный труд или нет?

- Что за вопрос? Разумеется.

- Ну, а теперь представьте себе цивилизацию музыкантов и художников...

Карагодский наморщил лоб. Ему представился огромный пляж, окруженный лесами, по которому бродят абсолютно голые люди с хитрыми физиономиями явных бездельников и во все горло распевают песни или рисуют пальцем на песке забавные рожицы. Нечто подобное он видел года два тому назад в Гаграх, в Доме отдыха работников искусства. Ничего более фантастического в голову ему не пришло, и Карагодский снисходительно улыбнулся:

- Не могу, Иван Сергеевич. При всем желании-не могу...

Но Пан, по всей видимости, не шутил. Он продолжал совершенно серьезно:

- Я тоже не могу. А придется. Уисс пока дает больше загадок, чем разгадок. Вернее, одна загадка тащит за собой целый воз новых вопросов...