Дмитрий Нечай: Детонатор

Теперь закон сохранения в общих случаях обрисован, и что же наша теория? При чем, просите вы, здесь она? Вот теперь-то и наступил момент соединить эти две ничем не связанные вещи воедино. И скрепляющим материалом послужит нечто третье, о чем вам сейчас расскажет Рауд. Но прежде подведу вас к самой черте, после которой уже не до возвращения к пройденному. Постараюсь сильнее скрепить две уже имеющиеся части теории тем, что уже известно.

Вспоминая блокирующий ген и его загадочное назначение, мы так и не определились, для чего природа, создавая человека как венец своего творения, оснастила его этим механизмом. Цель явно загадочна и не является облегчением человеку существования, так как назначение гена, грубо говоря, способность перешагнуть через барьер, воздвигаемый разумом, в опасных и заведомо гиблых местах. Когда срабатывает этот механизм и по каким законам, не знает никто. Получается парадокс: разум, цель существования которого есть абсолютная логичность, разумность и обоснованность поступков, оказывается оснащен неким стопором стоп-крана. Разум без тормозов. Но подобная модель напоминает сверхсложную машину, едущую с огромной скоростью на бетонную стену, отлично понимающую, что вдребезги разобьется: способную, что самое главное, затормозить и, тем не менее, в эту стену врезающуюся. Самое время вспомнить о законе сохранения и воскликнуть:"ура" мудрой природе, предусмотрительно воздвигнувшей буфер для слишком резвых и слишком ценных творений своих. Но тогда зачем нужен был ген, если его компенсирует закон сохранения? Вот тут-то мы и вышли к завершающему этапу теории, о котором подробно чуть позже. А пока, вполне в стиле плавного перехода, можно даже не предположить, а с полной уверенностью утверждать, что машина по имени человечество не сдерживается мягким буфером закона сохранения. Все зависит от того, как себе это все мысленно представлять? Представите мягкую резину у бетонной стены, не дающую вконец разбиться машине, получите несоответствие фактов, нелогичные противоречия и отсутствие ответа в конце. А представите длинную извилистую трассу, уходящую в невидимую даль, проходящую по узкому участку среди ущелий и обрывов и снабженную предохранительными барьерами, через которые невозможно прорваться к пропасти, получится очень стройно, логично и, -- Тони вздрогнул, -- страшно.

Рихард почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине. Он прекрасно понял все эти сравнения и в данный момент наверняка соответствовал тому, к чему Тони его постепенно подводил. Сейчас должна была наступить развязка, момент, в который все вдруг станет ясно, в который вся цепочка станет видна от начала до конца и в которой все уже будет на своих местах окончательно и неизбежно.

От внезапно проскользнувшей мысли пересохло в горле и страх сковал, как космический холод, все тело. Рихарду стало не по себе от того, что это могла быть истина. Он не знал, что будет дальше, в чем заключается эта теория в конечном счете, но пример, описанный Тони, почему-то подсказывал ему только страх.

Тони нарушил воцарившуюся тишину:

-- Теперь, я думаю, уже настало время, когда вы, господин Рауд, можете рассказать уважаемому председателю, почему же венец творенья столь ценен для матушки природы, что она не позволит ему просто так разбить свою умную башку об окружающие его предметы.

Рауд откашлялся. Он колебался с минуту и начал медленно, придавая значение каждой фразе:

-- Если о предыдущих теориях и открытиях вы имели представление в силу их популяризации и проникновению в широкие массы как ученых, так и простых людей, то теперь наступил момент, когда мы подошли к теме, не распространенной нигде, кроме как среди специалистов, ее изучающих. Вызвано это тем, что сама физика и астрофизика -- науки довольно сложные как в области цифр, так и просто в области понимания многих процессов. Но я надеюсь, что хотя бы что-то вам, наверняка, известно.

В современных представлениях ученых существует несколько моделей Вселенной, ее строения и эволюции. Мы остановимся на одной из них, которая признана наиболее правдоподобной в последнее время и довольно быстро принимает форму некоей новой модели. Это модель пульсирующей Вселенной, которая после большого взрыва разлетается во все стороны, разбрасывая свое вещество. По происшествии некоторого времени, для астрофизики это сотни и тысячи миллиардов лет, вещество перерождается и, независимо от этого, замедляется, в конце концов замирая неподвижно. Потом под действием неизученных пока сил оно вновь начинает уплотняться, слетаясь к исходной точке, в которой когда-то произошел взрыв. Это момент так называемого сжатия Вселенной. Достигнув максимального сжатия, вещество взрывается вновь, и процесс повторяется.