Дмитрий Нечай: Охотник

неплохую карьеру, но не стал этим заниматься. Он отказывался от переводов с

повышением, так как знал, что потеряет при этом то дело, которым жил. А сидеть в

штабе,рыться в бумагах, заниматься интригами и политикой ему было невыносимо скучно и противно. Достигнув того максимумав звании, который был возможен при

занимаемой им должности, он остановился в служебном росте и получал лишь награды. Они сыпались на его взвод проливным дождем, да еще какие! Однажды на смотре по поводу приезда командующего Од, не послушав совета друзей, надел все, что

обычно валялось у него в шкафах и полках. Произведенный эффект породилцелый ряд легенд, до сих пор кочевавших по всей армии. Появилась даже парочка анекдотов, обыгрывающих этот случай, с весьма нелестной для командироворденоносца стороны.

Дорога круто свернула влево и начала подниматься на холм. Пасмурное небо все больше светлело, с холмов сползал белоснежный густой туман. Следующий позади грузовик включил дальний свет, по яркому сиянию которого через минуту его только и можно было различить.

Несмотря на недолгий путь, они находились в дороге не больше четырех часов, выражение лиц у всех было утомленным. Скорее всего, мучила неизвестность. Первое, чему учил своих людей Од, была сила воли и духа. Принцип, не раз, спасавший его самого в трудных, почти безвыходных ситуациях и дававший неплохие результаты среди его людей. Поэтому он знал: все они готовы хоть сейчас к любому испытанию.

Машины уменьшили дистанцию и, сбавив скорость, въехали в ворота какого-то расположения войск. Двигатели затихли и прибывшие быстро освободили фургоны, выстроившись рядом.

Майор, командующий операцией переброски, дал команду "Вольно!" и удалился внаправлении двухэтажного здания, стоявшего поблизостизаасфальтированного плаца. Ожидание длилось недолго. Уже через пять минут явившись, майор объявил, где всем разместиться, и передал прибывших под командованиеместного полковника.

Разместив на новом месте, людей накормили и приказали отдыхать до вызова. Уже через час Од узнал, что всех командиров по очереди вызывают в штаб. О том, что там происходит, никто не рассказывал, поэтому стало ясно, что, скорее всего, раздаются задания. В дверях казармы, где расположилась команда Ода, появился лейтенант в полевой форме и, не утруждая себя соблюдением устава, просто передал Оду распоряжение явиться к новому командованию. Такое поведение было знакомо и очень понятно Оду. Там, где смерть каждую секунду может настигнуть любого, несмотря на чины, все становятся равными, и генералы, и рядовые. Страхи инстинкт выживания начисто вышибает строгое соблюдение дисциплины. Эта печать, налагаемая раз и навсегда, не удаляется ничем. Даже вернувшись в прежнюю, мирную, обстановку,уже никто не станеткозырять, если только рядом нет никого выше званием и понятия не имеющего, что такое настоящая боевая обстановка.

Од вскрыл конверт, который передал ему лейтенант. На глянцевом листе с армейской символикой было предписание об инструктаже взвода для выполнения боевой задачи в химически загрязненном районе, с применением нестандартных вооружений. Для получения более подробных разъяснений предписывалось явиться немедля, удостоверившись в боеготовности всех без исключения вверенных ему людей.

Од быстро провел поверку, убедился, что все в порядке и, запретив удаляться из

казармы, распустил выстроившихся в вестибюле солдат.Немного помедлив,

он направился в уже известное как штабдвухэтажное здание.

Краткий инструктаж о зоне химического загрязнения Од решил не дополнять

расплывчатой фразой о нестандартном вооружении. Он привык к более точным

данным и не хотелдо выяснения подробностей создавать условиядля бесполезных

разговоров.

Вычищенные до блеска коридоры штаба пахли стерильностью. Од поднялсяна второй этаж, где, как сказал постовой, располагалось командование. Двери в кабинет были приоткрыты. Оттуда тянуло запахом дорогих сигарет. Од постучался и вошел.

В большой комнате, ярко освещенной лампами дневного света, сидело двое. У дальнего, добротно изготовленного, стола резного дерева курил командир гарнизона, мужчина лет сорока, уже начинающий седеть. За длинным столом, примыкающим к командирскому, откинувшись в кресле, расположился уже знакомый Оду принимавший их полковник.Од отрапортовал и застыл в ожидании.

Оба полковника не спеша, внимательно осмотрели его и, переглянувшись, стали более серьезными. Первым заговорил командир гарнизона: