Беркем Атоми - Каратель

Глядя в побелевшие глаза здоровяка, Серега всем брюхом учуял – щас рванет: руки мужика едва заметно дернулись, взгляд сходил внутрь, увидел план действий и вернулся помутневшим от ярости – человеческое изнутри поднялось, аж видно его через зрачки… Только не раздумай, – с непривычным холодным зверством в душе подумал Серега, попутно удивляясь – а где же страх-то девался? Мужик дернулся, и в руке Сережика рванулся невесть откуда оказавшийся там глок, щелкнула в стену пуля. Выстрела Сережик не услышал, чуя только дерганье перезарядившегося пистолета. Мужика с дыркой в голове кинуло назад, и он с грохотом ссыпался куда-то вниз, под стол, мелькнув на прощанье мокрыми подошвами. Сидевший пообочь его товарищ резко склонился над трупом, убирая от растекающейся крови пышный воротник тулупа.

Это не был первый человек, лично убитый Серегой, но непривычка к такому наглому хождению по краю сыграла с молодым Хозяином дурную шутку – внутри словно что-то рассыпалось, и паренек неуверенно отступил от стола, с трудом попадая дымящим стволом пистолета под разгрузку.

Старый понял и впрягся, медленно обходя стол:

– Мужики. Гадов нет здесь больше, кончились. Вот мужик… Евтей ты? Евтей правильно сказал – айда. Надо пойти и урыть эту мразь. Пока поздно не стало.

Пыштымцы тем временем задвигались, отойдя от столбняка. Сосед убитого принялся стаскивать с трупа тулуп – видимо, это его тулуп, машинально отметил Сережик. Тем временем Старый уперся обоими руками в торец стола, нависнув, казалось, надо всеми сидящими за столом.

– Э, а ну не вошкайся, брось шубу-то. Пади за стол, дело решать надо, а не барахольничать.

Мужик бросил сдернутый с трупа тулуп на кучу наломанной на растопку мебели и присоединился к землякам. Старый вытащил тугую, едва начатую пачку сигарет и бросил на середину стола:

– А вот давайте по легонькой, для легкости мысли…

Его манера ничуть не изменилась, но Серега как-то заметил страшный напряг, на мгновенье мелькнувший за всегдашней легкостью Старого, и вдруг понял, что жить им или умирать – решается именно сейчас; и то, что он, Серега, так вовремя и ловко застрелил этого наглого урода, ничего не значит. Вернее, значит – если сейчас мужики не потянутся за угощением, то как раз за этого урода с них рано или поздно будет спрос, и еще за того, ихнего старшего, которого Старый привалил второго дня… А ведь мы с ним сейчас даже не по веревочке, а вообще по воздуху идем… Вообще, почему нас все еще не стреляют? Непонятно. Приходят два каких-то хуя с горы, валят одного ихнего, через день приходят – и еще одного… – отрешенно и даже с оттенком болезненной веселости подумал Серега, – …Так, присесть надо, че-то в ногах как-то не очень… Поискав глазами место за столом и не найдя, Серега, стараясь особо не шуметь, подтянул из угла кресло и сел на место Кирюхи, отчего-то вспомнив, как еще совсем недавно, летом, таскал сюда завтрак Хозяину.

После незаметной, но дорого обошедшейся Сереге паузы мужики взяли по сигаретке, и над столом вспухли ароматные легкие облака. Кто-то шумнул Губе, так и торчащему в дверях, принести из бывшей караулки стул, и предложил Старому сесть. Старый достал сигаретку и тоже задымил, спокойно и деловито осведомившись у сидящего рядом Евтея:

– Карты-то не скурили?

– А что, были?

– Конеш… Сереж, глянь там в тумбе, в левой.

Серега наклонился под стол, распахивая дверцу тумбы монументального Кирюхиного стола – точно, сейф. Глубокие царапины, даже борозды вокруг дверцы.

– Тут сейф.

– Ага. Заеблись мы с ним, – отозвался один из мужиков. – Хотели рвать уже…

– Не, рвать не будем… – Старый достал своего кухаря и подошел к подоконнику у Кирюхиного стола, сел на корточки, повозился и встал, подбрасывая на ладони маленький плоский ключ.

Бросил его Сереге:

– Пошеруди там, Сереж. Там папка такая прозрачная должна быть, на кнопочке.

В сейфе оказалось несколько бутылок, пузатые бокалы, патронные коробки, какие-то тяжелые свертки и пакеты, толстая пластиковая папка нашлась на самом дне. Покопавшись в ней, Старый вытащил затрепанный по сгибам лист тонкой бумаги, мотнул башкой мужикам, чтоб убрали волыны и пепельницу, и разложил его на весь стол.

Эб с компьютерщиком пришли к соглашению не сразу. Выйдя из самолета в забитом ревущими бортами, несущимися как попало по летному полю машинами и суетящимися людьми Домодедове, они отправились ресторан при пресс-центре и продолжили переговоры за столиком. Наконец, сделка совершилась. Эб протянул компьютерщику планшет, и тот сноровисто вернул на место аккумулятор. Проглотив PIN, планшет моргнул экраном, и Эб застучал по титановым клавишам, посматривая на положенный перед ним листок со счетами и паролями.