Збигнев Ненацки - Я - Даго (Dagome Iudex - 1)

Навсегда в памяти Даго остался вид императора Михаила III, сидящего на троне в своей огромном и тяжелом венце, вид императорских чиновников и вельмож, разодетых в пурпур, павлиньи перья и перламутр. А еще - стоящий на коленях посол Великой Моравы, просящий прислать монахов для распространения христианства и защиту от франков и болгар. Мог ли предположить он тогда, что когда-то встанет на смертный бой с Великой Моравой за будущее страны, которую впоследствии назовут Польшей.

Даго присутствовал и на пиру, устроенном императором Михаилом в честь посла из Великой Моравы. Повелитель восседал за золотым столом, а за его спиной толпились шамбелены, держащие в руках символы своей должности палки. Рядом с императором сидела императрица, за ее спиной стояли придворные дамы с палочками в руках. Послов садили в зависимости от значения их держав; этого вот, из Великой Моравы, в связи с важностью расширения ромейского влияния на страны, граничащие с восточными франками, о чем так много размышляли

Михаил III, Бардас и Фокий, посадили во главе стола, рядом с императором. При том к некоторым странам можно было проявить и презрение. В древних документах сохранилась жалоба тевтонского посла, епископа Лютпранда из Кремоны, которому указали место на самом конце стола, в то время как посол булгар сидел рядом с цесарем, ибо это было то время, когда Болгария должна была принять христианство, опять же, из рук ромеев.

Во время пира играли оркестры, состоящие из органа, цимбал и множества смычковых инструментов, выступали хоры и сольные певцы, а потом были танцовщицы и актеры, демонстрирующие искусство пантомимы. Понял тогда Даго, что повелитель должен окружать себя красотой, поскольку красота возвеличивает его в глазах подданных.

И случилось так, что император Михаил III милостиво отнесся к посольству князя Ростислава. Патриарх Фокий назначил для миссии распространения христианства к югу от гор Карпатос своего любимейшего ученика, Константина, в монашестве принявшего имя Кирилл, и его брата Мефодия. Оба они знали язык склавинов, так как были детьми офицера из Салоник, где проживало много склавинов. Константин, профессор собора святых Апостолов, разработал специальное письмо для склавинов, соответствующее звукам их языка, потом на склавинский язык были переведены литургические книги и разработано проведение богослужений по-склавински. Так подготовленные миссионеры, Кирилл и Мефодий, отправились при многочисленном посольстве в Великую Мораву, чтобы через ромейское христианство расширить и укрепить влияние империи.

Впоследствии Василий спросил у живущего в его дворце Даго:

- А ты, Даго, пришлешь ли к нам послов, когда станешь повелителем народов к северу от гор Карпатос? Пожелаешь ли ты, чтобы ученики Константина и Мефодия распространяли христианство и в твоей державе?

Ответил ему Даго:

- Сначала я должен иметь эту державу, господин. Учитель, которого ты дал мне, чтобы освоил я искусство править, сказал, что сложенную из различных народов империю объединяет только религия. То же самое и у франков. Так что христианство, господин, это клей для разных народов, Но вместе с тем, господин, сказал он мне, что дело не в том, во что какой народ будет верить, в Христа или Сварога, но от кого примет эту веру, и как раз здесь уже то, что называется у вас "политикой".

- Политика? Очень странное слово, - рассмеялся Василий.

- Да, господин. Когда булгары решили принять христианство от папы из Старой Ромы, полководец Бардас выслал целый флот к побережьям Булгарии, давая им понять, что из-за этого может вспыхнуть война.

- И заверяю тебя, Даго, что война с Борисом Булгарским будет, согласился Василий. - И когда-нибудь мы заставим русинов принять от нас веру, ибо лишь это сможет обеспечить безопасность наших границ.

Тем временем с запада к ромеям приходили все более радостные вести. Идея Царства Божия, отождествляемая с единством Франкской Державы, с каждым годом расшатывалась все сильнее. Сын Карла Великого, Людовик Набожный, уже не мог удерживать этого единства. Женившись на красавице Юдифи, начал он, в ущерб сыновьям от первого брака, поощрять притязания своего с Юдифью сына, Карла. Несколько раз подымали против него бунт сыновья, он даже лишался трона, и ему трижды приходилось короноваться императором. С каждым поражением его угасали мечты о Царстве Божием. Потом сторонники единства империи связали свои надежды с самым сильным сыном Людовика Набожного, Лотарем, которого и короновали императором франков. К сожалению, Лотарь оказался плохим вождем и политиком - в знаменитой битве при Фонтенуа эн Пуассе, неподалеку от Оксерр, он столкнулся в битве со своими братьями, Людовиком, которого потом назовут Тевтонским, и Карлом, впоследствии названном Лысым. И потерпел он поражение.