Тихон Непомнящий: Казуаль

- Мх... Это целая история! - И вдруг Авилов быстро спросил: - А что вы сумели разглядеть?.. Просто интересно... Расскажите, Инночка.

- Очень... Ну... какое-то странное впечатление. Непривычно меняет ракурс... Даже такое впечатление, что... видишь больше, чем изображено... У вас на эскизах стены в перспективе, а этот лорнет... разворачивает их прямую плоскость.

- Правда?! - выпалил Авилов и так стремительно взял у Беневой казуаль, что она даже испугалась.

Авилов подносил казуаль то к одному, то к другому эскизу, которые он накануне набросал. Волнение Авилова и озадачило Инну Ростиславовну, и еще больше разожгло любопытство. Он рассердился на себя, почему же сам не догадался, что следует через линзы рассмотреть и собственные рисунки, созданные с помощью казуали. И вывод напрашивался все тот же: увиденное с помощью казуали передает и в новой вещи черты, сокрытые от обычного зрения. Авилов подумал: видимо, мы еще не научились рисовать как думать и наносим на бумагу, на холст одномерность в силу какой-то инерции.

Инна Ростиславовна смотрела на Авилова, застывшего в раздумье.

- Ну, объясните, наконец, что это такое?.. Что с вами творится? сердито вопрошала Инна Ростиславовна. - Я вас последние дни не узнаю. Словно вас подменили...

Тяжело дыша, Авилов опустился на диван, рядом присела Бенева - сейчас, увидев усталое лицо, отрешенный взгляд друга, она настроилась сочувственно, понимая, что не пустячный повод довел его до подобного состояния.

- Воды дать? - предложила она. Авилов отрицательно покачал головой. Вадим, милый, успокойтесь и... если хотите, расскажите, в чем дело... Я вижу, что это как-то связано с лорнетом... Да?

И Авилов все без утайки, со всеми подробностями рассказал Инне Ростиславовне свои злоключения последних дней. Бенева слушала, стараясь не выдать своих чувств - вначале сомнение, удивление, а затем все более изумление. Единственное, что высказала Инна Ростиславовна с уверенностью нужно позвонить "хозяйке" казуали Митиной и сказать ей правду и, может быть, с ее помощью искать объяснения.

Авилов понимал логичность этого предложения, но не мог преодолеть чувства стыда - не сообщил Митиной сразу, утаил все, что узнал об этих линзах еще в хранилище археологических находок. Инна Ростиславовна подсказала - пусть Авилов пригласит Митину к себе, пусть покажет эскизы и предложит и ей самой рассмотреть их с помощью казуали, а дальше - или Митина сама обнаружит необычные свойства этих линз, или Авилову придется все объяснять...

6

Беспокойство - это неудовлетворенность, а

неудовлетворенность - первейшее условие прогресса.

Покажите мне совершенно удовлетворенного человека, и я вам

открою в нем неудачника.

Т.Эдисон

Что может быть честнее и благороднее, как научить

других тому, что сам наилучшим образом знаешь?

Квинтилиан

Авилов позвонил Митиной, телефон не отвечал. Усталость, нервное напряжение свалили Вадима Сергеевича, и он прилег на диван; чтобы отвлечься, избавиться от навязчивых мыслей о казуали, волнений этих дней, Авилов взял одну из книг, которые постоянно громоздились на столике у дивана. Как закладка, среди страниц книги торчало письмо от друга Карло Николаевича Бакурадзе, реставратора древнейших храмов и крепостей в горах Кавказа. С ним, искренним человеком, подвижником возрождения древних творений, Авилова так же, как и с Инной Ростиславовной Беневой, связывала давняя дружба. Авилов любил наблюдать за работой Бакурадзе, слушать его беседы-размышления; и письма его любил, ибо писал Карло Николаевич как говорил - взволнованно и мудро о том, что на душе, не стесняясь, не процеживая через сито рациональности.

Он с упоением стал перечитывать строки о последних работах Бакурадзе в них находил созвучие и своим терзаниям-поискам; Бакурадзе писал о реставрации росписей в одном из храмов, в заброшенном высокогорном селении, писал о том, что постиг о древних мастерах. Авилов вспомнил, что у него есть магнитофонная запись беседы радиожурналистов с Карло Николаевичем, ему захотелось услышать его голос и, вскочив с дивана, стал разыскивать на полках кассету. Нашел, поставил на магнитофон, включил и услышал:

..."Очень редко попадается, когда они пишут свои имена. А вот здесь уже пишет художник, что он, что под его руководством расписаны эти стены.

- Карло Николаевич, а как звали этого художника? Как вы думаете, что это был за человек?

- Как я могу представить? Это очень трудно. У него были совсем другие условия. Во-первых, когда представляешь, как он мог разрисовать этот памятник в такой темноте. Вот у нас электричество, и то вечером найти эти линии очень трудно, а тогда? Какие нужны были глаза и как они вообще это делали - славные древние мастера! Это, наверное, истинная, большая любовь к искусству... Видимо, глаза этого мастера привыкали к темноте...