Дэвид Лэнгфорд - «Если», 2000 № 06

Одной из последних на сегодня экранизаций стал «13-й этаж» Йозефа Румака по мотивам Дэниэла Ф. Гэлоуи. Этот фантастический триллер об ученом-компьютерщике, сконструировавшем параллельный мир по облику и подобию эпохи 30-х годов, можно считать скромным немецким цветком в сегодняшнем букете фильмов о виртуальных мирах и альтернативных реальностях.

Если учесть, что в 90-х годах немцам предложили посмотреть не меньше дюжины «родных» фантастических картин (а с копродукциями — пожалуй, и побольше), то, наверное, это жанровое поле сейчас не так уж запущено. И все же по кассе ни один немецкий фильм не сравнился с «Людьми в черном» или с «Матрицей».

Безусловно, свою роль играют рекламная раскрутка, громкие имена, «глобализированное сознание» молодежи. Но дело еще и в том, что для сегодняшнего зрителя кинофантастика ассоциируется, в общем-то, с одним типом фильма — масштабным приключенческим блокбастером, до отказа набитым спецэффектами и модными исполнителями. Создавать таких колоссов Германии сейчас не по силам. В далеких 20-х немцы нашли свою уникальную жанровую нишу — тот самый экспрессионистический хоррор, который притягивал зрителя сильнее, чем грандиозные «Метрополис» или «Тоннель». Похоже, сегодня на роль такого жанра претендует комедийная фантастика. Такие фильмы, как «Харальд» (1997) Юргена Эггера, собирают хорошую кассу при весьма скромных постановочных затратах: немцам весьма симпатична фигура туриста-инопланетянина, который может провести свой земной отпуск в любом человеческом облике, но из-за недостатка средств вынужден довольствоваться самой непритязательной внешностью. Но, увы, таких удачных комедий пока немного, и погоды в немецком кино они не делают.

Пепел Уэллса стучится в наши сердца… Только на сей раз не марсиане посетили нашу Землю, а земляне опустились на таинственной красной планете: в преддверии реального полета туда отправился известнейший кинорежиссер Брайан де Пальма.

В начале своего творческого пути режиссер использовал элементы фантастики и фильмов ужасов в сочетании с детективом («Сестры», 1973, «Призрак в Раю», 1974, «Наваждение», 1976, «Ярость», 1978, и др.). Наиболее известна среди этого цикла картина «Кэрри» (1976). Но даже Стивен Кинг не помог этому фильму стать шедевром. В дальнейшем же Пальма изменил фантастике, став признанным мастером триллера. Многие называют его современным Хичкоком: в своих картинах он сочетал триллер с элементами боевика, детектив — с элементами хоррора, насыщая действо головокружительными погонями, трюками и стрельбой. Виртуозно владея искусством монтажа, зная все секреты работы с актером, он добивался в своих картинах не только зрелищности, но и психологической достоверности («Прокол», 1981, «Лицо со шрамом», 1983, «Неприкасаемые», 1987, «Воскрешение Каина», 1992, «Глаза змеи», 1998). Наиболее известный фильм этой «триллерной» серии — «Невыполнимое задание» (1996) с Томом Крузом в главной роли.

И вот на пороге нового столетия умелец саспенса, любимец зрителей вернулся на круги своя — к фантастике. Вернулся, чтобы создать фильм, совершенно не похожий на его прежние картины — пуритански-благородную, величаво-спокойную героическую сагу о космических Колумбах.

Премьера крупнобюджетного марсианского иллюзионса состоялась только что в Америке. Фильм подкупает гуманистическим посылом (вспоминаются даже традиции доброго советского кино). Первая экспедиция, прибывшая на Марс, находит странный инопланетный артефакт (огромная серебристая маска, величиной с египетские пирамиды и напоминающая по форме голову статуи Тутанхамона). Артефакт во время его исследования убивает почти всех членов экипажа. И вот на Марс отправляют вторую, спасательную, экспедицию, чтобы помочь оставшимся вернуться на Землю. Эти люди идут на смертельный риск, дабы выручить товарищей — один из них жертвует собой, спасая коллег. На орбите Марса он пустился в погоню за неуправляемым модулем, заарканил его, но сорвался — и вот уже плывет в космосе в своем серебристом скафандре на фоне красных пустынь. Мощности турбин его скафандра не хватает для маневра. Ему на помощь бросается жена — чтобы избежать и ее гибели, он, прощаясь, снимает шлем и превращается в замороженную статую… Эта откровенно мелодраматическая сцена — одна из лучших в фильме, потому что сделана без излишнего аффектажа и сопровождается музыкой Э. Морриконе, кудесника экрана.