Олег Дивов: Круг почёта

Боян действительно заснул, и я не стал его будить, а склонился над крошечным монитором Димкиного телефончика. И пошел-пошел-поехал по Сети. Моего абонента звали Данки, и чтобы пробиться к нему, пришлось трижды набирать длинный пароль. Не знаю, почему он выбрал себе такой странный ник — «Ослик», — не знаю даже, какого он пола, да мне и все равно. Главная прелесть Данки в том, что он бук-мекер-невидимка. Без лица, без имени, с одним только сетевым адресом, на который не выйдешь случайно. Букмекер нелицензированный, попросту говоря — нелегальный. Сосватал мне его, что интересно, мой собственный папочка.

Я очень редко обращаюсь к Данки, не чаще раза за сезон, и только когда знаю «верняк». Ставлю понемногу, выигрываю тоже, но сотня тысяч, которая в итоге осела в Швейцарии — это мой личный страховой фонд, на самый-самый черный день. Увы, сегодня он не спасет. Мне нужно действительно много денег. Чтобы и отцовский долг целиком отдать, и себе чтоб надолго хватило. Очень уж, понимаете, глупо рисковать жизнью всего лишь за официальные двести тысяч.

На Димона ставили один к десяти (внутренне я хихикнул). «Данки, как изменится коэффициент, если русские объявят замену?» Ответ пришел через минуту: «Никак. У русских нет хорошего скоростника». М-м, как боязно спросить, что будет, если на скоростную гору выйдет русский слаломист… Такой информацией не бросаются. А вдруг кто-нибудь из менеджеров наших конкурентов отслеживает подпольный тотализатор? Так и быть, подожду до одиннадцати. Но уже сейчас ясно — вступать в игру нужно тысяч на двести. Причем чужих. Проиграю — не отдам. Свой заветный швейцарский стольник для черного дня я лучше поберегу немного. День сегодня поганый, но, думаю, бывает еще хуже… Я растолкал Бояна. Фраза «Мне нужна твоя помощь» уже от зубов отскакивала. «Боян, ты очень любишь свою машину?» — «Это твоя машина. Документы я оформлю завтра. А в чем дело? Чем могу помочь? Извини, Павел, я не хотел ломать твой дубль. Но мне нужно было, понимаешь, нужно!» Взгляд честный дальше некуда. Конечно, ему нужно было. С кем еще силой меряться, как не со мной? «Можешь оставить машину себе. А мне взамен дашь беспроцентную ссуду. Ненадолго, буквально на сутки. Безо всяких расписок, под честное слово. И прямо сейчас». — «Сколько?» — «Сколько заработал сегодня». Вот и еще одна челюсть отпала. Прямо вечер падающих челюстей. «Двести?!»

— «Вот именно». Да, машину он любил очень. «А ты правда отдашь?»

— «Куда я денусь, мы же с Крис к тебе в гости собираемся». Как ни странно, этот дурацкий аргумент подействовал. Боян вытащил свой телефон, и уже через десять минут трансфер пошел. Неплохо было бы попросить Бояна сделать за меня ставку, но он на такое не согласился бы ни за что. В случае провала мне грозили всего лишь вселенский позор и жуткое безденежье, а у него сломалась бы яркая карьера. «Спасибо, друг. А теперь уходи и забудь об этом разговоре». — «Павел, у тебя неприятности?» — «Ну… Скажем так, я хочу спасти человека в беде». Надо же — не соврал. Какой я сегодня хороший. Вот, оставил другу его любимую машинку…

Ставку я оформил тут же, чтобы деньги лишней минуты не светились на счете, пусть и анонимном, но все равно не чужом. Вызвонил своего поверенного. Долго уговаривал его продать все ценные бумаги, какие у меня есть. Дал на это два часа максимум. Перевел в Москву триста двадцать пять тысяч. Лег и стал ждать развития событий. Часом позже отправил еще триста — нормально акции продались, — остался гол как сокол, но всем доволен. Мама какое-то время могла ни о чем не беспокоиться, а меня ожидало такое приключеньице, какое не всякому лыжнику выпадает. Я даже забыл, что завтра приезжает Крис. Стыдно, конечно, но мне было не до нее.

Потом состоялся долгий разговор с тренером. Потом явилась Мария. «Паш, ты ведь знаешь, сколько я выиграла. С твоей помощью. Я эти деньги не успела никуда вложить, бери хоть все, отдашь, когда сможешь». — «Ни-ког-да! Никогда не смогу и никогда не возьму». Минут пять мы препирались, наконец Машка поняла, что я непоколебим, и завела другую песню, которой я совсем уж не ожидал. «Паш, дорогой, прости…» — «За что?!» — «Я не смогу завтра выйти на гору. Очень хочу, но не могу». — «Да что ты, Маша, какая глупость, зачем…» — «Понимаешь, мне страшно. Если бы нормальный скоростной, я бы пошла. А вот „Ди Челлендж“ не для меня. Извини. Пашка, ты не понимаешь. Я… Я так хотела пройти вместе с тобой круг почета!» Какие люди кругом — чистый восторг. Я от умиления чуть не прослезился. Наговорил Машке комплиментов, даже поцеловал и выставил за дверь. Потом захлопнул ее перед носом у Генки, который пришел меня настраивать на победу. Илюха зачем-то ко мне лез, я и его послал. А в одиннадцать, прежде чем вернуть Димону телефон, опять связался с Данки. Информация о замене уже прошла. Что ж, господа букмекеры, вы можете твердить, будто у русских нет хорошего скоростника, но коэффициент изменился-таки. Семь к одному потянула моя фамилия. Спорю, утром будет шесть. Только бы не меньше. Тогда я заработаю миллион двести чистыми. Если выиграю, конечно.