Юрий Манов - Не мир принес

— Что «и»?

— И убежал, наверное, иначе чего ж я жив остался?

— Ты хоть попал в него?

— Хрен его знает. Если вздрогнул, значит, попал.

— Следов крови нет, ни капельки. Только твоя.

— Так затоптали, наверное…

— Следов нет, понимаешь? Вот до тебя следы есть, а дальше нет. Мы по его следам прошли, он с места убийства прошел вдоль всей лесопосадки, но у железнодорожного моста почему-то повернул назад и вышел прямо на тебя. Зачем ему было возвращаться?

— Хрен его знает… А мотивы вообще есть? — спросил Белов.

— Среди знакомых Оленьки Томиной, фотомодели агентства «Шанс», знакомых с сорок шестым размером ноги нет, не считая баскетболистов городской команды, но они были все на игре во Владимире. Погибший — Дмитрий Мешков, личность в городе известная, предприниматель, недругов у него хватает, но… Но какого черта они оказались в этой лесопосадке? Это же дурдом какой-то! Они сидели в ресторане «Самовар», хорошо провели вечер, целовались под шампанское, около трех расплатились и засобирались домой. На стоянке у «Самовара» стоял «БМВ» Мешкова, какого черта они оказались пешком у «железки»?

— Мост, — тихо сказал Белов.

— Что?

— Мост, — повторил Белов, — ночью ремонтируют мост через железную дорогу. Меняют плиты покрытия. Будь ты хоть суперкрутым, хрен проедешь. А как раз через посадку казино «Подкова», там совсем близко. Оттепель, молодые люди под градусом, в посадке — елочки.

Следак пожал плечами:

— Маловероятно, но за версию принять можно. Тем более все равно ничего другого нету.

— Эй, служивые, дрыхните, что ли?

— Че надо?

— Железнодорожная комендатура, старший лейтенант Дзюба. Документики приготовили.

— Дзюба, говоришь? А ну-ка сам документы покажь.

Старлей в ушанке и парадной шинели с повязкой «Патруль» на рукаве и соответствующим жетоном на груди дал знак сопровождавшим его автоматчикам с погонами курсантов опустить оружие и сунул раскрытые «корочки» в вагонное окно. Окно тут же захлопнулось, видимо, обитатели выгона берегли тепло, через минуту стекло снова чуть опустилось:

— Ладно, ща открою, идите к двери.

Дзюба первым вошел в «подозрительный вагон», на всякий случай держа руку с пистолетом в кармане. Мало ли кто может быть в почтово-багажном вагоне старого типа, почему-то загнанном в тупик железнодорожной станции. Странный какой-то вагон. Половина вроде как обычная, с окнами, с трубой, из которой вился легкий дымок, вторая, обваренная железными листами, промерзшая, словно мертвая.

— Капитан Васинцов, — отдал честь высокий мужчина в камуфляже.

— Васинцов, говоришь? Надо же, прям художник, — ухмыльнулся Дзюба, рассматривая военный билет и командировочное предписание капитана. Краем глаза он быстро осмотрел вагон изнутри. Похоже на комнату охраны, двухэтажные нары вдоль стен, на двух верхних кто-то спит одетым, в углу оружейный сейф с замком и печатью. В центре печка-буржуйка, на ней что-то булькает в кастрюльке, пахнет вкусно. Воин в тельняшке, тот, что говорил через окно и дверь открывал, сидит картошку чистит, к патрулю военному трепета не испытывая. Впервой, видно, здесь, не слышал еще фамилии Дзюба. Ладно, разберемся…

— Так, спецгруппа системы УИН. Маршрут Саранск — Москва — Саранск, назначение — охрана особо важного груза. Капитан Васинцов, с ним восемь человек взвода охраны. И где твои воины, капитан? Пока вижу только троих. И из тех двое дрыхнут.

— Это отдыхающая смена, еще трое — на посту, остальных я отпустил в город.

— На посту? Что-то я не видел никакого поста.

— Зато он вас видел. — Капитан кивнул на монитор в углу помещения.

Только теперь Дзюба заметил, что в углу на столе стоит довольно приличный комп, экран монитора был поделен на четыре части, каждая из них показывала свою картинку. Не иначе как камера слежения работает.

— Ну и где твой пост?

Капитан взял со стола наушники, совмещенные с микрофоном, нацепил их на уши.

— Третий, третий, слышишь меня?

— Третий слышит, — раздалось из колонок вместе с треском.

— Как обстановка, третий?

— Норма.

— Покажись на экране, третий, тут на тебя посмотреть хотят.

Сугроб на экране зашевелился, из него вылез человек в белом маскхалате со странным короткоствольным ружьем, выкрашенным в белый цвет. Дзюба узнал тот самый сугроб, на который они за десять минут до этого карабкались, чтобы заглянуть в окошко вагона. Впрочем, без особого успеха: мороз, из-за инея ничего не видно.