Жюль Верн - С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут

— За чем же дело стало? — внезапно раздался неистовый голос. — Объединим наши усилия, изобретем машины и выпрямим земную ось!

Гром рукоплесканий раздался в ответ на это предложение, которое могло прийти в голову лишь Дж. Т. Мастону. У него всегда была склонность к инженерному искусству, и при его пылком воображении ему ничего не стоило хватить через край. Однако надо признаться— ибо это правда, — что многие поддержали его восторженными криками. И, разумеется будь у американцев точка опоры, которую требовал в древности Архимед — они непременно создали бы рычаг, чтобы повернуть Землю и выпрямить её ось, но, увы, точки опоры как раз и недоставало этим отважным механикам!

Как бы то ни было, но «практическое предложение» Мастона имело большой успех: оно прервало прения на добрых четверть часа. И долго ещё после этого митинга толковали в Соединённых Штатах о смелом проекте пожизненного секретаря «Пушечного клуба».

Казалось бы, на этом и должен был закончиться митинг. Трудно было бы придумать лучшее заключение.

Однако, когда шум, наконец, улегся, послышались следующие слова, произнесенные твердым, суровым голосом:

— Теперь, когда оратор уделил так много времени области фантазии, не угодно ли ему будет вернуться к основной теме? Нельзя ли поменьше вдаваться в теории и прямо перейти к обсуждению технической стороны путешествия?

Все взгляды обратились на говорившего. Это был худощавый, сухой человек, с энергичным лицом, с бородой, подбритой по-американски с боков и густой под подбородком.

Пользуясь движением в толпе, он мало-помалу пробрался в первый ряд слушателей. Скрестив руки, он устремил сверкающий, смелый взгляд на героя митинга. Высказавшись, он умолк. По-видимому, его ничуть не смущали ни тысячи обратившихся на него взглядов, ни ропот порицания, которым собрание встретило его заявление. Не получив сразу ответа, он повторил свои слова тем же суровым голосом, добавив:

— Мы собрались сюда, чтобы говорить о Луне, а не о Земле.

— Вы совершенно правы, милостивый государь! — ответил Ардан. — Прения уклонились в сторону. Вернемся к Луне.

— Милостивый государь, — продолжал незнакомец, — вы утверждаете, что спутник Земли обитаем. Допустим. Но если жители Луны существуют, то они живут не дыша, так как — я прошу вас принять это во внимание ради вашей же пользы — на поверхности Луны нет ни единой молекулы воздуха.

Рис. Атака и оборона

Мишель Ардан встряхнул своей львиной гривой. Он сразу почуял, что имеет дело с сильным противником. Он смерил незнакомца твердым взглядом и сказал:

— Вот как! По-вашему, на Луне нет воздуха? А позвольте вас спросить: кто это утверждает?

— Учёные.

— В самом деле?

— В самом деле.

— Милостивый государь, — возразил Ардан, — шутки в сторону. Я питаю глубокое уважение к учёным, которые знают свое дело, и глубокое презрение к тем, которые его не знают.

— А вам известны и такого рода учёные?

— Известны. Во Франции, например, есть сейчас один «учёный», который утверждает на основании «математических вычислений», что птицы не могут летать; есть и такой, который доказывает, что рыбы не приспособлены к жизни в воде.

— Милостивый государь, я не таких учёных имею в виду. В подтверждение своих слов я готов привести имена, которые вы не можете не признавать.

— В таком случае, милостивый государь, вы поставите в большое затруднение такого профана, как я. Впрочем, я всегда рад узнать что-нибудь новое!

— Зачем же вы вмешиваетесь в учёные вопросы, если вы их не изучали? — довольно грубо спросил незнакомец.

— Зачем? — отвечал Ардан. — Тот и смел, кто не подозревает опасности! Я ничего не знаю, это правда, но именно в этой слабости моя сила!

— Ваша слабость граничит с безумием! — с раздражением в голосе крикнул незнакомец.

— Э, тем лучше, — возразил француз, — если моё безумие доведет меня до Луны!

Барбикен и его товарищи пожирали глазами непрошеного гостя, который так дерзко возражал Мишелю Ардану. Никто его не знал, и председатель «Пушечного клуба», несколько смущенный тем оборотом, какой принимали прения, не без тревоги поглядывал на своего нового друга. Всё собрание прислушивалось внимательно и настороженно, понимая, что сейчас будут выявлены все опасности или даже полная неосуществимость предполагаемого путешествия.