Йозеф Несвадба: Трест по уничтожению истории

Тут раздались удары в ворота. За ними стояли два жандарма в старинной форме, которые пришли арестовать путешественников. Корейс отбивался от них чуть ли не целый час. В конце концов его вместе с тестем повели в наручниках в жандармерию. Тесть шел с таким видом, будто идет туда играть в карты.

- Как хорошо, что вы не шпик. А я было заподозрил вас, шепнул он Корейсу. - Но теперь вижу, что вы ненавидите австрийцев так же, как я. Мафия назначит вас на высокий пост.

- Я люблю австрийцев! Да здравствует Австрия! Да здравствует император! Не хочу независимости! - шагая по улице, кричал Корейс, пока ему не заткнули рот. За углом жандармы остановились. Тесть сунул им по гульдену. Они кивнули:

- Но смотрите, хотя бы неделю не показывайтесь в деревне. Пока разводящий не забудет о вас.

Оба жандарма отдали честь и степенно направились к трактиру.

- Можешь больше не притворяться, не ори и не лезь на рожон, - улыбнулся молодой тесть, позвякивая мелочью. - Недельку отдохнем в замке и что-нибудь подыщем для тебя.

- Нет! Не стану я снова повторять ту же бессмыслицу. Не буду способствовать прогрессу во времена, когда меня еще на свете не было! - крикнул Корейс и опрометью бросился к своей машине. Но, добежав до угла, остолбенел. Военные только что осмотрели автомобиль, впрягли четверку лошадей и, оцепив машину ротой солдат, отвозили ее в свою казарму.

- Мне очень жаль, - сказал тесть, догнав Корейса. - Но столько гульденов, сколько здесь потребуется на всех, у меня нет. - Там было добрых двести солдат. - Укроемся пока в замке, дружище,

В замке, находившемся в четыре километрах от деревни, как раз заседали местные патриоты. Главным образом представители ремесленников. Председательствовала ее светлость княгиня Гортензия, которой было уже за восемьдесят, и слышала она только, когда все орали хором. Обе Марты уже давно были там. Спутница Корейса подошла к нему:

- Княгиня говорит, что ее дедушка добровольно отменил крепостную зависимость крестьян в нашем крае и этим положил начало прогрессу во всей стране.

- Ну и пускай. Никуда я больше не поеду. Дождусь двадцать восьмого октября будущего года и вернусь домой. Буду работать на фабрике. Пойду на службу. Бессмысленная идея. Прогресс никаким техническим изобретеньем не остановишь.

- Но она спиритка, думает, что мы перевоплотились, и ничего странного в этом не видит. Даже хочет послать своему дедушке письмо.

- Недавно я целую неделю разговаривала с одним ламой из тибетского монастыря "Голубые ворота"... - кричала Гортензия.

Корейс никогда не слушался своей жены. Всю жизнь спорил с ней. Но в тот же вечер он явился к командиру гренадеров и предложил продемонстрировать им свою машину, которую, мол, предлагает австрийской армии. Гренадеры окружили его с карабинами наготове. Тут шла игра, в которой ставкой была жизнь. Залп раздался уже в будущем, а машина времени, созданная трестом, ринулась в прошлое с такой головокружительной быстротой, что огни снаружи слились в сплошную цветную полосу. На этот раз они легко перенесли дорогу. Марта смеялась. Мечтала о том, как будет выглядеть ее деревня сто пятьдесят лет назад. А Корейс, который подвыпил на тайном заседании патриотов, по дороге разбрасывал из окна машины листовки своих хозяев

ТРЕСТА ПО УНИЧТОЖЕНИЮ ИСТОРИИ

Когда они остановились перед замком, он сверкал новизною. Их окружили стража и челядь. И тотчас же отвели к феодалу.

- Передайте господину Калиостро, что я по горло сыт его шуточками, - крикнул барон на плохом чешском языке. - В прошлый раз он послал мне двух обитателей Луны, а сейчас эту пару. Я прикажу всыпать вам плетей и натравить на вас собак. Не дам больше ни талера на эти нелепые опыты... Вон!

Им пришлось бросить письмо Гортензии к его ногам. Слушать их он бы не стал: уже привык к волшебствам, и его ничто не удивляло. К счастью, он узнал почерк жены. У Гортензии был такой же почерк, как у ее бабушки.

"Они не мошенники. Это знамение божие. Крестьяне должны остаться крепостными. Не вводите иноземные новшества", - писала Гортензия.

- А кто их будет кормить? Мне это не по карману. Я освобождаю их потому, что у меня ни гроша не осталось. Избавлюсь таким образом от обязанностей. Получу свободу сам. Теперь на меня будут работать только те, кто мне нужен. Понимаете? "

Он раскричался на всех. Супруги Корейсы очутились в тюрьме. Тюремщики принесли две скамьи. Приготовили плети.

- Обитатели Луны после двадцатого удара признались, что рни циркачи из Лоун. Интересно, сколько продержитесь вы, берясь за плеть, сказал старший тюремщик. Но Корейс умел драться. Он размахивал скамьей, как дубинкой. Тюремщики были потрясены.