Райдо Витич - Код Альфа

Воистину, «велосипед» здесь изобретать не стали, усовершенствовали старый и поехали вперед.

И те и другие знали, что творили зло, но сеяли его с упорством безумцев. И добились — мир стал безумным. Как планета меняет электромагнитные полюса так поменялись полюса ценностей в обществе и человеке. Все произошло по сценарию давно известной притчи: человеку было объявлено — в тот-то день и час вода будет отравлена и каждый кто ее изопьет, сойдет с ума. Человек поверил и набрал воды заранее. Он предупредил всех о том, но ему не поверили. Пришло время и вода изменилась, как предсказывалось. Каждый, кто пил ее становился ненормальным. Их ряды множились, а человек продолжал пить чистую воду и с ужасом наблюдал за происходящим. И вот ни одного нормального не осталось. Человек понял, что остался один и… выпил отравленной воды, чтобы стать таким как все.

Четко. Коллективное сознание дружно задавило автономное единичное сознание.

Личностей сжигали на кострах общественного мнения. Они стали не нужны — за человека думали машины. Они же предлагали альтернативные пути достижения целей, решали сложные и простые задачи, шили, кормили, поили, пилили. Вот только идеи поставлять, как выращенные в парниках овощи не могли.

Но это все естественно и закономерно.

Стасю другое озадачило: папа Иннокентий в 1208 году объявил крестовый поход против катаров, тех самых, что проповедовали дуализм и считали, что общение в Богом должно быть личным, без посредника будь то сам святой, не то что священник. Альбигойская чума была очень популярна и стала серьезной конкуренткой Римской Церкви. И вроде ничего такого в этой заварушки, обычный передел власти, пусть и духовной, устранение соперника опять же самым обычным путем, но один нюанс все же бросился в глаза — Локлей.

Он заявил тогда что ищет Бога, а Стася — ангел. Он честно и искренне так считал и относился соответственно. По канонам катаров он достиг блаженства, высшего благословления — получил прямой контакт с Божьим посланником, прикоснулся к тому, что вроде есть, а вроде, нет, дал бонус альбигойцам, подтвердив их постулаты. Сыграл бы против очень крепко и почти отправил бы в нокаут Церковь, которая в то время, в частности все в том же районе — на юге Франции, более занималась коммерческой деятельностью, предавалась разврату и коррупции, забыв про паству. И тем сильно подорвала свой авторитет. Выступи Локлей с «открытым» заявлением и отдай в руки общественности свой личный опыт общения с «Богом», подтвержденный «божественными» вещицами, тем же переговорником, Иннокентию и его клике не устоять, а вот альбигойцы бы серьезно укрепились и кто знает, не потеснили бы Святую Церковь вовсе, уже не только с юга Франции, но и вообще. Но Теофил исчез со сцены, тем поддержав негласно оппонента катаров, свалился в будущее на голову «личного» ангела.

Притом, что граф вовсе не дурак и явно катар, как катар его друг граф Тулузский и много других представителей знати, включая дальнего родственника Локлей короля Арагона, что немалая сила. Они бы могли заварить серьезную кашу и встать в основу укрепления истинной веры, наиболее приближенной к той, что дал Христос. Но получилось что случилось — папа сказал: «Бей всех, Господь там разберет, кто его» и положил начало постыдных войн, когда брат идет на брата, а Тулузу превратил в пепелище, на котором потом Церковь посеет еще одно позорное зерно и костры зажженные на ней Монфором заполыхают по всей Европе.

В битве при Мюре пал весь цвет катарских почитателей, но только через 42 года пал последний оплот катаров — замок Монсегюр! Какая же была сила, раз не могли ее задушить столько лет! И все это псу под хвост.

Допустим, Теофил не знал к чему идет, но ведь не мог не понимать, что это возможно, учитывая открытую конфронтацию с Римом и Французским королем, не мог не сообразить, что вся Тулуза и Лангедок по сути как бельмо на глазу и требует хирургического вмешательства. Он слишком просвещен, слишком интеллектуально развит, чтобы не сложить один к одному. Ведь еще в 1204 году прозвучал призыв к походу против альбигоцев.

И вот вам выпад — удрал в будущее!

Что это, помрачнение рассудка? Непонимание серьезности ситуации? Страсть, скосившая ум графа или расчет? Предательство или случайность? Его расчет, Стасин просчет?

Тоже интересно — она идет в одно место, а попадает в другое, ищет Илью, находит, кого и не искала — Теофила. И оставляет, совершенно не подумав, что он цел, хрономер, что брала для Ильи… Локлей!