Райдо Витич - Код Альфа

— Угу. К Геворкяну наведывались, спросить как его аллергия на клюквенный кисель поживает, — огрызнулся Иштван.

— В центе Геворкян с аллергией, Синицина с какими-то женскими проблемами и Стаська с Колей. Все. Гадать не надо, к кому Оуроборо галс держало.

Появившийся Иван, подтвердил предположение бойцов одним своим видом: злым и хмурым как после неудачного спарринга с роботом.

— Ну и чего? — поинтересовался все же Борис.

— Послал, — буркнул тот.

— Куда?

— Прямо!

— Значит точно к Стасе эти приходили, — резюмировал Ян.

— Значит.

— У, блин! Ходят тут, бродят, того и гляди опять куда вляпают, — процедил Пеши.

— Пусть попытаются. Слышал, что Рыгов сказал: реабилитация затянется минимум на месяц. Потом восстановление связок… Короче два месяца можно смело не беспокоиться.

— И чего Оуроборо к Стасе привязалось?

— Это к начальству.

Мужчины уставились на Ивана. Тот оглядел их как креветок в тарелке с борщом и отошел к окну.

— Понятно: пояснений не будет, — фыркнул Пеши.

— А ты их когда получал? — выгнул бровь Сван.

— К Стасе прорвемся — все узнаем.

Сван передернул плечами: мечтай.

К удивлению «зеленых» распахнулась заветная дверь и возникший на пороге зам Рыгова поманил их рукой:

— Пять минут на посещение…

— Чижова?

— Русановой? — воскликнули в унисон мужчины.

— Русановой. К Чижову пустить не могу — он в на искусственном обеспечении в боксе стабилизации, к тому же без сознания.

Худо, — переглянулись патрульные и молча протиснулись в медцентр, старательно огибая Валерия Ивановича.

— Стасе не говорите, — процедил Иван, упреждая излишнюю болтливость.

— Не дураки, — заверил Сван. Остальные явно были не согласны с ними, но промолчали.

Ей не пришлось ничего говорить — сама все поняла. Жадным взглядом окинула вошедших, что старательно вымучивали бодрые улыбки и будто погасла, опустилась на подушки.

— Привет, сестренка, — подмигнул ей Сван.

— Как дела? — улыбнулся ей Иван.

— Выглядишь как всегда с ног сшибающее, — посмеялся Иштван.

— Доктор говорят: немного и в строй, — закивал Ян.

— Нет уж, какой строй? Сначала придешь в себя, потом в отпуск, а там… — начал Иван.

Стасю, как не была она рада видеть друзей, раздражала их фальшивая веселость.

«Где Чиж?» — отбила на пульте. Федорович сделал вид, что не увидел надписи и понес ахинею, о том, что нехорошо отрываться от коллектива, надолго бросать своих.

Стася почувствовала панику и вновь отбила туже фразу, развернула дисплей к ребятам. Взгляд Иштвана потух, Вадим что слеп, Борис и Ян дружно ринулись осматривать палату и вещать о комфортабельности помещения, Иван отвернулся.

Где Коля?!! — закричала она, грозя сорвать швы на горле.

Она была уверена — с ним, что-то случилось. Она не знала что. В момент перехода она потеряла сознание, и все что осталось в памяти — ощущение потери, то же горькое, ужасающее одиночество, что уже раз посетило ее, кажется, во сне. И вот, пришло наяву.

— Тише, — испугался Федорович, придержал за плечи.

«Что с Николаем?!»

Иван покосился на ребят и мотнул головой, приглашая их на выход, сам присел с краю постели:

— Проблемы с сердцем, Стася, — сказал тихо. — В момент перехода вас обоих смяло. Ты еще ничего, а он… Испугался он за тебя, вот сердце и не выдержало.

Бред! Бред!! — замотала головой. Быть не может!

— До сих пор так и не выяснили что у него с сердцем, почему сбой пошел. Все было в норме, а после последнего перехода проблемы организовались. Он тебя видел. Мы все. Как призрака… В общем длинная история, не сейчас о ней.

Стася ткнулась лбом в грудь Ивана, зажмурилась. Тошно стало, хоть вой.

Иван гладил ее по голове, успокаивая как маленькую девочку, и думал: что же ты прошла, что с тобой приключилось? Ни улыбки на губах, ни озорства в глазах и будто нет той Стаси, что знал много лет.

— Тяжело пришлось?

Стася тихонько кивнула, и уставилась на Ивана: что с Колей? А взгляд не просит — требует, и не истерики, ни страха — готовность принять все как есть, и будто знает уже что с ним.

— Лгать не стану — прогноз пока плохой. Как смяло при переходе, так до сих пор в сознание не пришел. Сердце завели, а остальное… Не стоит терять надежды — он сильный, выкарабкается. Знаешь, как он тебя ждал?

Стася головой качнула: не выкарабкается. Как озарение ее накрыло четкое понимание — она виновата, она причина и без нее Николай так и останется в камере стабилизации ни живым, ни мертвым.