Райдо Витич - Код Альфа

— Пятый, пятый, — затрещало в наушнике в унисон треску веток под ногами.

— Пятый на связи, — буркнул Иван.

— Двигайтесь в двенадцатый квадрат.

— Еще бы сказали, как двигаться, — проворчал Сван, с трудом преодолевая огромную поваленную сосну.

— Ножками, — посоветовал Ян, легко обходя препятствие. И застрял в зарослях какого-то колючего кустарника. Чиж не глядя подхватил его за шиворот и вытащил, с треском ломая ветки и распарывая форму. Поставил на прогалину меж кустов и нырнул под сосну на которую забрался Сван.

— Ты с парашютом? — осведомился Иштван, глянув на товарища снизу вверх, и повторил маневр Николая. — Слабо понизу пройти, все в небо тянет?

— Застряну, я ж не такой щуплый как вы, — проворчал Вадим, спрыгивая с дерева.

— Двенадцатый квадрат по идеи должен отображать этот, одиннадцатый. Вопрос: как в чаще найти иголку в виде Русановой? — спросил Борис.

— У тебя хрономер для чего?

— А что ты хочешь на нем увидеть?

— Что обычно.

— Так в том и дело — обычно, это то, что не соответствует нынешнему времени, а я глубоко сомневаюсь, что альфа не соответствует. Систему программы сканинга знаешь? Она нацелена на поиск «родных» предметов, а для этого они должны быть своими по составу, хотя бы электромагнитному излучению, полевой структуре, что не факт в случае с альфой. Откуда они сюда вышли? Из какого времени.

— Из пространства, — поправил Хаким.

— То есть? — нахмурился Чиж.

— Ваш товарищ прав, шансов засечь группу хрономером мал. Они вышли совсем с другой стороны и не из нашей временной ленты. Никаких отличительных знаков и предметов на них и с ними нет. Они чужаки, как для этого времени, так и для этого пространства. Их попросту не определить прибором.

Мужчины задумались, Иван помрачнел, получив подтверждение своим худшим опасениям, Николай же сдаваться не собирался и заявил:

— Значит, будем прочесывать весь двенадцатый квадрат.

— Его уже прочесывают. Масштабно, — хмыкнул Сван. — Семисот тысячная армия Аттилы уже ползает по этим местам. Чуешь, гарью тянет. Верная примета — гунны повеселились. Они после себя только голод оставляют.

— Не только гунны, там целое скопление племен и народностей. И все под стяг братоубийцы встают, — сказал Борис.

Ее связали, закинули на телегу, прямо на тела погибших биороботов, и повезли в стан Аттилы.

— Моя добыча!! — бил себя кулаком в грудь здоровяк с собранными в косы волосами. — Я подарю ее князю и он станет еще сильнее!! Я, Райку сын Ганзы взял стригию!!

Голос был громовым, восклицания нарочитыми. Так обычно кричат моралы в брачный период, отпугивая соперника. Но не это было интересно, а то, что Стася понимала неизвестный ей язык. Понимала не только слова, знала что Райку руг, вставший под знамя Аттилы на берегах Одера. Она четко определяла кто есть кто: тот, с косой вместо оружия — гелон, этот, с длинным луком и изрубцованной физиономией — акатцир, этот молодой, с виду щуплый, на деле очень выносливый, сильный — герул, а тот, с круглым щитом и коротким мечом — турцилинг, этот остгот, тот гепид, в накидке из медвежьей шкуры — германец, конный в кирасе и кольчуге — франк, а этот, в кожаных штанх и кафтане, вовсе скиф. Вся эта мрачная орда самых разных представителей человеческой нации, смешанная желанием горячих битв и великих побед, не представляла для нее никакого секрета. Интерес был в ней самой — откуда она это знает, какая непостижимая сила, отобрав у нее все, что было нужно, важно и дорого, одарила взамен возможностью знать, не прилагая усилий? С чего, зачем, и что с этим делать? Она бы лучше поменяла ее на пару ультрозвуковых мин или пластидных шашек, разнесла б к чертям весь вертеп.

Взгляд упал на лицо Вита, искореженную грудь Дона, на которой она лежала: все что осталось от ребят. От Тео осталось и того меньше — память. И никогда Стасе не узнать жив он или мертв, что с ним стало. И очень хочется утешить себя мыслью, что он выжил, да вот не утешается.

В горле боль, помятые ребра недовольно ноют, руки, стянутые грубой веревкой давно онемели, но все это воспринимается отстраненно, будто происходит не с ней, а вот гибель товарищей и Чижа настолько остро, что она застонала.

«Прости, Вит, хоть ты прости», — ткнулась ему лбом в висок.

«Не ной», — услышала явственно и даже вздрогнула: мерещится?

«Нет»

Стася замерла: что за чудеса? Она слышит вышедшего из строя робота? Одно знать, кто тебя окружает, другое общаться с «душой» умершей машины. Разве это возможно?