Юрий Никитин - Империя Зла

Я не успел спросить почему, Марина прислушалась к звонку, встала из-за стола:

– Виктор Александрович, может быть, проводите госпожу посла к президенту?

– Если потом меня не расстреляют за подслушанные государственные тайны, – пробормотал я.

Кречет принял удивительного посла не в парадном зале, а в своем маленьком кабинете, обставленном с солдатской простотой. Все послы уже знали, что это не пренебрежение гостем, напротив – президент впускает в святая святых. Разговоры могут быть самыми секретными и доверительными.

Дождавшись, пока Фатима усядется за крохотным столиком, где ничего кроме букетика цветов в вазочке, он опустился напротив. Его упрятанные в глубоко эшелонированные пещеры глаза блестели, как осколки слюды, на которые попал солнечный зайчик.

– Надеюсь, – сказал без всякого вступления, – этот разговор не коснется ничьих ушей, кроме главы вашего правительства.

Фатима наклонила голову. Ее глаза были серьезными и внимательными.

– Не сомневайтесь, господин президент, – сказала она негромко. – Не сомневайтесь.

– Нас раздражает, – заявил Кречет, – что Штаты с высоты своего временного технического превосходства диктуют своим торговцам, что продавать в нашу страну, что нет...

Фатима живо вставила:

– Простите, что перебиваю, но в нашу – тем более...

Кречет кивнул, он не возражал, когда перебивают вот так. Похоже, Фатима это прекрасно чувствовала. Ниточка взаимопонимания очень быстро превращалась в прочную веревку.

– Я оскорблен, – сказал Кречет. – По сути, те их компьютеры не так уж и важны, мы и сами через год – полтора создадим втрое мощнее, но... как вы понимаете, я просто оскорблен! И народ мой оскорблен.

Фатима наклонила голову, в черных глазах было живейшее участие.

– Только гордый народ может рассчитывать на понимание Аллаха.

– У меня возник дерзкий план, – продолжил Кречет, – как малость сбить спесь с этих... западных. Теперь вся нефть, по сути, в наших руках. Не пора ли снова повысить цены?

Дыхание красивой женщины на миг прервалось. Черные глаза заблестели, но в них был еще и страх, Кречет правильно понял, не удивился, когда она сказала погасшим голосом:

– Мы уже однажды объявляли блокаду США и всему западу. Но только было больше паники, чем ущерба. Цены поднялись не настолько, как договорились, Запад начал угрожать, Штаты послали свой 7-й флот к нашим берегам...

Кречет кивнул:

– Вы из деликатности не упоминаете, что наша Россия тогда здорово подгадила всем вам, начав усиленно продавать свою нефть. Мы тогда опустошили все резервуары! Старшее поколение русских помнит, как при Брежневе, однажды, в страну потекли нефтедоллары. Я говорю «Россия», хотя тогда еще был СССР, но не хочу снимать с нас ответственности. Однако сейчас другой строй. Но главное, что мы с вами теперь в одной команде. Теперь мы поддержим нефтяное эмбарго Западу! И ни капли, ни США, ни его союзникам.

Фатима задумалась, голос прозвучал очень осторожно:

– Надо подробно обговорить с моим правительством.

Кречет кивнул:

– Естественно. И не забудете добавить, что когда США снова пошлет туда свой седьмой... если решится...

Фатима сказала со сдавленной яростью:

– Теперь пошлет тем более! Тогда удалось, а сейчас США еще сильнее...

– Пусть посылает, – кивнул Кречет. Глаза его блестели весело и зло. Он выпрямился, стало видно, что грудные пластины президента широки как латы хоккеиста: – Там их встретят!

Ее красивые узкие брови, черные, как цыганские, взлетели:

– Встретят?

– Мы планируем... вот прямо сейчас планируем послать в тот район наш Первый Краснознаменный флот. Если успеем договориться о дружественном визите в ваши территориальные воды, пусть даже без захода в порты, это будет очень кстати.

Она в волнении приподнялась, но тут же, спохватилась, поспешно плюхнулась обратно, потому что русский президент из вежливости тоже начал было приподниматься:

– Насколько это серьезно?

– Это не для протокола, – ответил Кречет, – но я говорю как мужик... простите, как мужчина. Мое слово мужчины дороже, чем мое же слово президента!

Она улыбнулась одним уголком губ. Русский президент говорит о посылке целого флота в суверенные воды арабских стран, но сам бессознательно выпрямляет спину и расправляет плечи, ибо его мужская часть все время помнит, что он разговаривает с молодой и красивой женщиной.

– Я не сомневаюсь, господин президент, – согласилась она смиренно. – С вашим избранием Россия заметно воспрянула духом.