Юрий Никитин - Империя Зла

Машина начала медленно двигаться, нога моя поспешно нажала на тормоз. Из кремлевских ворот валила огромная тесная толпа. Я видел красные от усилия лица, все пытались прорваться к Кремль первыми, у всех винтовки, пистолеты. Ни одного военного или милиционера, все в гражданском, кое у кого кровь на лице, но все бегут рассвирепевшие, как бешеные псы, ничего не видя, в глазах безумие и страсть к убийству...

Я поспешно распахнул дверцу, в желудке похолодело, ибо разом оказался в прицеле сотни ружей, вылез и замахал руками:

– Их штаб вон в той церквушке!.. Но там подвал, туда не добраться с ходу...

Меня окружили, пахнуло потом и кровью, жаром горячих тел. Почти все молодые, но я заметил и несколько человек явно моего возраста, серьезные и с хорошими добротными винтовками. Их глаза раздели меня, ощупали, снова одели, один крикнул:

– Где правительство?

– Кречет на Востоке, – ответил я, – а остальных интернировали в своих кабинетах.

– Интернировали? – переспросил кто-то. – Это что ж, расстреляли? Или повесили?

– Пока только заперли, – пояснил я. – Вешать собирались завтра. У вас, как я вижу, сил хватит.

В ворота вваливались все новые толпы, неслись, огибая нас, молодые парни оглянулись и поспешили к Кремлевскому дворцу, а один из этих старших кивнул:

– Не получится у них, Никольский. Айда, ребята!

Я крикнул вдогонку:

– Что-то мне ваше лицо знакомо. Вы, случаем, не слушали мои лекции?

Тот удивился:

– Лекции? А ты что, и лекции уже читал? Даешь!

– А откуда, – крикнул я в спину, – вы знаете мое имя?

Он крикнул от самых дверей:

– В финале... В полутяжелом... Ты мне еще бровь...

Его внесло в разбитые ворота. Слышно было, как застрочил пулемет, в ответ раздались выстрелы. Многотысячная толпа, заполонившая весь Кремль, с готовностью начала стрелять по окнам, не давая высунуть и палец.

Я забрался в машину, начал выворачивать руль:

– Поехали. Здесь зрелище не для тебя.

Она зябко повела плечами:

– Да, эти в благородный плен брать не будут.

– Думаю, никакая экспертиза не опознает, – согласился я. – Но кто идет за шерстью, рискует вернуться стриженым.

В воротах было столько навалено трупов, что пришлось вылезти, оттащить самые-самые, но и потом в двух местах правую сторону подбросило, послышался крякающий звук, словно давили огромные орехи. Стелла побледнела, полузакрыла глаза.

Я приспустил окно с ее стороны. Похоже, ей в самом деле стало лучше, ибо, не поднимая век, произнесла слабо:

– Лектор... в полутяжелом...

Я ткнул пальцем в кнопку, стекло послушно поползло вниз. Машина неслась бесшумно, справа убегал и пропадал за спиной тротуар с перевернутыми урнами, выбитыми витринами. Ветер тащил по асфальту клочки бумаг, красные и желтые листья. Дважды видели группки мужчин, в руках и за плечами винтовки. Кое у кого на голове зеленые повязки, но, судя по реакции остальных, безповязачников, это были не мусульмане, а просто ухари вроде панков. А может, и в самом деле мусульмане.

Когда свернули за гостиницей, где въезд на площадь Ногина, снова услышали частый сухой треск. Из-за поворота показалась толпа человек двести, все дружно палили из винтовок и ружей по окнам и крыше массивного дома сталинской постройки. Окна зияли чернотой, было видно, как на стенах брызгают мелкие бурунчики, словно бьет косой дождь.

– Сумасшедшие... – прошептала Стелла.

– Еще бы, – согласился я. – высадить своих коммандос – разве не сумасшествие?

Она бросила злой взгляд. Похожа, она имела в виду что-то другое.

Я медленно вел машину, обалделый и ошарашенный настолько, что разжалуй меня из академиков в слесари, смиренно признал бы свою непригодность к прогнозированию. Случилось то, чего не ожидал ни Черногоров, ни американские советологи, ни даже я, такой мудрый и самоуверенный в предсказаниях.

Стелла взвизгнула, прижалась теплым мягким плечом:

– Осторожно!..

Я ощутил, что даже после такой ночи и гонки по городу приятно чувствовать на плече аристократически утонченные пальцы, с длинными ногтями, горячие, от самых кончиков которых по телу побежали невидимые игриво щекочущие струйки.

Машину бросило круто влево, правое колесо выскочило на тротуар, а справа промелькнул обгорелый остов не то мерса, не то бээмвэ. Мне почудился темный силуэт, склонившийся головой на руль, но останавливаться не стал, бедняге вряд ли уже нужен кто-то кроме гробовщика.

Встречных машин было на удивление столько же, как и в любой день. На площади, где в центре расположился Политехнический музей, собралась огромная толпа, слышалась стрельба. Из окон музей вроде бы отстреливались, но в запертые двери грохали торцом фонарного столба. Толпа одобрительно ревела при каждом ударе.