Юрий Никитин - Империя Зла

– Связь с президентом, – коротко бросил Стоун. – Срочно, по классу А.

В помещении словно подуло ветром с горных вершин. Офицеры ежились, зябко поводили плечами. Стоун нажал зеленую кнопку, на экране высветился огромный кабинет. В самой глубине у окна, из которого открывался вид на широкую зеленую лужайку, беседовали два человека. Похоже, оба услышали сигнал, обернулись. Стоун узнал государственного секретаря с первым помощником.

Лицо секретаря передернулось, Стоун поморщился, ходили разные слухи о связи госсекретаря и этого высокого мускулистого блондина, но не пойман, – не выставлен на слушание в конгрессе. Он дождался, пока госсек опустится в кресло перед экраном, произнес:

– Доброе утро, если оно для вас доброе. У меня неотложное дело.

– Что ж, – ответил госсекретарь утомленно. – Если не в состоянии решить сами, валяйте. Что случилось? Опять русские?

Стоун проговорил, чувствуя, как нарастает раздражение:

– А что, они могли куда-то исчезнуть? Мы вот-вот войдем в соприкосновение. Воздушная разведка докладывает, что через час войдем в зону досягаемости их орудий.

Госсек сказал холодно:

– Но ведь и они, если не ошибаюсь, окажутся в досягаемости ваших?

Стоун стиснул зубы, сделал два коротких вдоха, ответил негромко:

– Да, сэр. Но, похоже, русских это не особенно тревожит.

– Почему?

– Возможно, при их собачьей жизни... им жизнь не дорога.

Госсекретарь отшатнулся, несколько мгновений всматривался в лицо Стоуна. Изображение было настолько четкое, что не верилось, что собеседники разделены расстоянием в десять тысяч миль друг от друга.

– Жизнь всем дорога, – проговорил, наконец, госсекретарь. – Они блефуют! Просто блефуют.

Стоун спросил упрямо:

– А если нет? Я тоже уверен, что блефуют, но если нет?.. Если кто-то из них осмелится... если кто-то пойдет на провокацию, я смогу ответить ударом?

Госсекретарь побледнел, голос впервые зазвучал громче, чуткое ухо адмирала различило нотки страха:

– Вы с ума сошли! Наш флот создан для устрашения, но не для боя. Вы представляете, сколько стоит хотя бы один корабль? Только один-единственный самолет, а ими забита вся палуба вашего авианосца, обошелся в пятьдесят миллионов долларов!.. Да и люди нам обходятся дорого. На обучение только одного матроса уходят такие суммы, что рядового налогоплательщика повергают в ужас!..

– Но что прикажете...

– Давить своим присутствием! Угрожать своей мощью. Наш флот почти вдвое превосходит ударную мощь русских.

– Но они видят нас так же хорошо, как мы их...

– Не жалейте горючего, которого у русских мало! Пусть ваши самолеты постоянно барражируют в воздухе. Маневрируйте, двигайтесь.

Когда Стоун отключил связь, лицо его было перекошено яростью:

– Маневрируйте!.. А если русские по своей дурости сочтут какой-то из наших маневров за начало атаки?.. Пусть одни самолеты порхают... Хотя и с ними опасно. Собьют, а потом заявят, что сослепу приняли за чайку. Или скажут, что американец спьяну, и, накурившись наркотиков, находился в опасной близости, угрожал людям или коровам... А меня потом затаскают по судам комитеты, начиная со страховых обществ и кончая защитой прав адвокатов. Нет, наблюдения за русскими производить только с безопасного расстояния!

Из офицерских рядов неслышно выступил Ассгэйт. Все взоры были на нем, Стоуну внезапно подумалось, что в США психоаналитики стали тем же, чем были красные комиссары в Советской России.

– А помните, – проговорил Ассгэйт негромко, но так, что наступила мертвая тишина, все старались не пропустить ни слова, – а помните... мы совсем недавно следили... со злорадством, следили!.. как маленькая Чечня мужественно дралась с огромной Россией. Дралась, не отступала, дралась и... победила. Помните, да?

– Помню, – кивнул Стоун, потухшие было глаза зажглись, – надрали те дикари русским задницу.

Психоаналитик вздохнул:

– Так вот теперь, вся Россия – Чечня. Дело не только в том, что у них ислам берет верх над умирающим православием. Дело в самой России. То ли поражение в войне с Чечней заставило проснуться от спячки, то еще что... но сейчас в России слишком много горячих голов, которые рвутся отдать жизни за свое Отечество. Правда, не знают как, но опытные политики подскажут, подскажут...

– Но этот русский адмирал... гм... он, судя по голосу, не восторженный мальчик.

– Увы, это сумасшествие охватило и повидавших жизнь. То ли стыд, что довели страну, то ли от нищеты... что вернее, но многие из стариков готовы закончить жизнь, так сказать, красиво.