Аллен Стил - «Если», 2000 № 11

— Еще миллион лет. Человечество эволюционировало и стало… да мы и представить себе этого не можем!.. И что же наша бессмертная?

— Она органично вписалась в новую цивилизацию… Нет! Именно она определила направление развития цивилизации, иными словами, создала ее. Ей необходим безопасный метод путешествия между звездами, и она поощряла тех, кто разделял ее мечту. Но не ищите ее среди первопроходцев далеких планет. Она терпеливо ждет смены нескольких поколений и отправляется в первое свое дальнее путешествие, лишь убедившись в абсолютной надежности нового транспортного средства.

Заворожено слушавший беседу мех неожиданно сказал:

— А если этого никогда не случится? А вдруг межзвездные путешествия так и останутся за пределами человеческих возможностей?

— Некогда полагали, что летать людям не суждено… Уверена, с межзвездным транспортом произойдет та же история. Надо лишь подождать.

— Прошло еще четыре миллиарда лет. В Солнце выгорел весь водород, его ядро сжалось, началась реакция слияния ядер гелия, и наше светило превратилось в красный гигант. Земля испарилась.

— Ну, бессмертная к тому времени уже далеко от Солнечной системы.

— Минуло еще пять миллиардов лет. Наша галактика, Млечный Путь, столкнулась с Туманностью Андромеды, и в окрестностях места катастрофы свирепствует высокоэнергетическая радиация и взрываются звезды.

— На подготовку у бессмертной было вполне достаточно времени. Никаких сомнений в том, что она либо предотвратила эти события, либо перебралась в какую-нибудь другую, отдаленную галактику.

— Наступил триллионный год от Рождества Христова. Последние звезды погасли, остались лишь черные дыры.

— Черные дыры — великолепный источник энергии. Не вижу никаких проблем для нее.

— Прошло одна целая шесть сотых гуголов лет.

— Гуголов?

— Гугол — это очень большое число, состоящее из единицы и ста нулей после нее. Современные астрофизики предполагают, что именно по прошествии одной целой и шести сотых гуголов наступит тепловая смерть Вселенной. Предположим, что они правы. Как в этом случае поступит наша Ева?

— Она, безусловно, предвидела такой поворот событий, — изрек мех. — Не представляю как, но после исчезновения последней черной дыры она уже достигла такого уровня, что обходится без свободной энергии. Или, возможно, умудрилась переписать свою личность в одну из констант умирающей Вселенной.

— Возможно, — промолвила внучка Брандта. — Но, по-моему, жизнь Вселенной — срок, вполне достаточный для любого существа. Не стоит слишком жадничать.

— Что ж, может быть, — обронил старик. — Хорошо, мы заглянули в далекое будущее и представили себе жизненный путь бессмертной. А теперь скажи мне, Джек, вот что. Зная, что ты внес посильный, пусть и небольшой, вклад в претворение этой великой мечты, считаешь ли ты свою жизнь напрасной?

— Да, — немедленно заявил мех.

Брандт состроил недовольную мину.

— Ладно, учитывая твой юный возраст, поставлю вопрос иначе. Доволен ли ты своей жизнью? Прежде чем ответить, взвесь, пожалуйста, все «за» и «против».

— Тут и взвешивать нечего. Недоволен.

В течение нескольких минут старик молча размышлял, затем поблагодарил меха:

— Спасибо за беседу.

Немедленно интерес во взгляде старика погас, глаза устремились в пустоту. Озадаченный Джек посмотрел на внучку. Та, пожав плечами, с улыбкой произнесла:

— Он, к сожалению, состарился, и теперь его хватает ненадолго. Надеюсь, вы извините его.

— Понимаю.

Мех поднялся и, слегка поколебавшись, направился к выходу. У двери он обернулся. Внучка Брандта рвала льняную салфетку на аккуратные клочки и поедала их, неторопливо запивая вином из бокала.

Удивительно, как мало повлияло вторжение инопланетян на повседневную жизнь человека», — подумала Джордан Кендалл, поудобнее подхватывая бумажные пакеты с продуктами. В самом деле, несмотря на то, что основные телевизионные каналы по двадцать четыре часа в сутки передавали то, что они с непонятным оптимизмом продолжали называть «новостями» (вообще-то, это был обыкновенный треп, смесь догадок, предположений и бездоказательных гипотез), несмотря даже на то, что вместо полицейских улицы теперь патрулировали угрюмые, подозрительные солдаты, облаченные в форму самых разных родов войск, жизнь шла своим чередом.