Юрий Никитин: Псевдоним

- Встретила Майку. Говорит, что Гай Юлий Орловский, писатель, раздавал автографы прямо на окружной дороге! Яркий такой, высокий и цыганистый, а глаза как маслины. Веселый.

- Опять Орловский? - удивился он.

- Да, - рассмеялась она. - Вот так-то, дорогой... Ты вкалываешь, а раздает автографы он!

- Молодец! - рассмеялся он.

- Вот, оказывается, как создаются легенды!

Он обнял ее, с удовольствием поцеловал в прохладную с улицы щеку. Что ни говори, а слухи об Орловском льстят. Слухи и сплетни говорят о популярности.

С интервалом в месяц, вышли одна за другой последние две повести. Естественно, тоже Орловского. Лампов велел машинистке перепечатать заново все три: пойдут под одной обложкой в издательстве. Весомый кирпичик, штук на двадцать, как раз на новую "Волгу", а то на стареньком "Москвиче" уже как-то неловко.

Все еще нарушал режим, сидел за пишущей машинкой подолгу, "каторжанился". Жена, чтобы как-то отвлечь, назвала гостей. Лампов вынужденно задвинул машинку в стол, одел галстук, приветливо улыбался и кланялся в прихожей, а из раскрытых дверей большой комнаты тянуло ароматными запахами, там выстроились бутылки с затейливыми наклейками.

Последней пришла Изольда, новая подруга Маши. Статная, породистая, очень красивая, она и Лампову улыбалась на всякий случай обещающе: кто знает его взгляды и запросы, а дружить с милой Машей ей хотелось без помех со стороны ее мужа. А еще лучше - при тайной поддержке.

Они расцеловались с Машей, Изольда отвела ее в угол и возбужденно затараторила:

- Сегодня ко мне на "Академической" подошел один!.. Высокий такой, еще не старый, в импорте, батник тоже оттуда... Оглядел меня с головы до ног, раздел глазами, снова одел, а потом и говорит: "Такие женщины в метро не ездят..." "Почему же?" - огрызнулась я. А он: "Я - писатель. Заметил, что ряд женщин никогда не спускается в метро. Их увидишь только на машинах, да и то не на всяких... Вы одна из таких женщин". Ну, слово за слово, познакомились. Он такой нахватанный! Только циничный и напористый. Сразу прощупывает степень податливости. Ну, у писателей, говорят, нравы вольные. Он много издается. Орловский, не слыхала?

- Гай Юлий... - сказала жена бледным голосом.

- Вот-вот, - победно подтвердила Изольда. - Вы его знаете, не так ли? Не правда ли, душка?

Они прошли в комнату. Лампов хмуро проводил их взглядом. Подумаешь, Орловский... Что в нем кроме эффектной фамилии и нелепого имени?

Когда в желудках появилась приятная тяжесть, и все чуть забалдели, естественно, пришла очередь поговорить на темы искусства. Обсудив новое платье Аллы Сычовой, попробовали вычислить нового фаворита Жестянщиковой, прошлись по молодым писателям, ибо при Лампове как-то странно не упомянуть писателей. Вспомнили и Орловского. Оказывается, один из гостей, Бабаев, прочел две его повести.

- Лихо пишет, - сообщил он. Его руки безостановочно работали, накладывая себе на тарелки из разных блюд, умело отправляли в жующий рот, но говорить не мешали. - Раскованно!

- Талант? - спросила Изольда заинтересованно.

- Еще какой, - ответил Бабаев. - Талант делать деньги. Карплюк стрижет купоны на перетягивании родни и земляков в столицу, Сипов комбинирует с автомобилями, наша Дора Михайловна что-то умеет с валютой... Каждый химичит по своим данным. Так Орловский, будучи работником интеллектуального прилавка, отыскал свою золотую жилу.

Лампов с ним не спорил. Правда, желание подтрунивать пропало, и он спокойно пробовал вина, деликатесы, а душа уже сидела за пишущей машинкой и нетерпеливо стучала по клавишам.

Когда гости разбрелись, он закрыл дверь и с усмешкой обернулся к жене:

- А этот Орловский начинает встречаться все ближе и ближе к нашему дому. Сперва на вокзале, потом на Кольцевой, а теперь на "Академической"... Того и гляди, сам встречу.

Она вздрогнула. Он обнял ее за плечи, поцеловал в щеки:

- Глупышка... Что с тобой? Орловский - это фантом. Мы сами его создали. Забыла?

Его первая настоящая повесть разрасталась. Он увидел, что необходимо ввести две боковые линии и расширить начало, расписать кульминацию. Вырисовывался роман: добротный, ни на что не похожий - яркий, с новыми героями, новыми ситуациями, даже вместо осточертевшего треугольника походя создал принципиально новое, до жути жизненное, а уж среди острейших конфликтов сумел выявить именно те, от которых предстоит поплакать новому поколению, если вовремя в них не разобраться сейчас... Странно даже, что никто не заметил их раньше. Правда, а сам куда смотрел? А ведь был типичным нормальным писателем, которых на страну семь тысяч. Значит, есть проблемы, которые видны только с этой высоты.