Дмитрий Биленкин - Цель - летать !

Или того проще: корабль оставили открытым для посетителей. Раньше его здесь не было, а теперь поставили.

Площадка коснулась металлической груды внизу и замерла. Долго раздумывать тут было не о чем, и мальчик полез, скользя, как ящерица, среди громоздких обломков. Площадка, едва он уселся, с легким жужжанием заскользила вверх. У люка в лицо пахнул ночной ветерок. Луна, пока мальчик разгуливал и собирал железки, успела взойти и побелеть. Теперь ее свет серебрил вершины, точно скалистые глетчеры над провалами ущелий, и у мальчика перехватило дух от необычной красоты пейзажа.

Да, ночью все здесь было совсем-совсем не так, как днем! В шлюзе, едва он вошел, зажегся свет.

- Полагается дезинфекция, - важно сказал мальчик. - Может, я с чужой планеты...

Ответ не последовал. Мальчик тронул внутреннюю диафрагму, она разомкнулась и пропустила его.

Коридор был пуст и нем. И никаких музейных трафаретов. Поборов волнение, мальчик двинулся мимо дверей, на которых еще сохранились таблички с именами членов команды. Прошел возле отсеков, где должны были находиться скафандры. Он поднялся по винтовой лестнице. Рубка, здесь должна быть рубка. Мальчик прекрасно разбирался в планировке космических кораблей и не тратил времени на поиски. Дверь рубки подалась с тихим стоном.

Он вошел, сел в капитанское кресло. Под потолком из трех горел только один светильник. Стекла приборов припудривала пыль. На ближайшем он начертал свое имя: Кирилл. Пульт с его бесконечными клавишами, переключателями, регуляторами, сонмом шкал, глазков, паутиной мнемографиков казался необозримым, Мальчик ждал, что все это оживет, как ожил подъемник, как ожил свет, но все оставалось мертвым. Чуду явно не хватало завершенности.

Он еще немного помедлил - а вдруг? Потом поискал взглядом нужную кнопку, нашел, надавил, в общем-то не надеясь на благоприятный исход. Но сигнал на пульте "Готов к операциям" зажегся.

Итак, чудо все-таки произошло! Коротко вздохнув, мальчик поудобней устроился в кресле и стал покомандно включать блоки. Вот утоплена последняя клавиша. На матовом табло тотчас вспыхнула безжалостная надпись: "Нет горючего!"

Вот так! Счастье никогда не бывает полным.

Некоторое время мальчик угрюмо смотрел на пульт. Его плечи тонули в большом, не по росту капитанском кресле.

- Кома-анда! - сказал он тонким голосом. - Приказываю; оверсан к Сатурну! Штурман - произвести расчет!

Он произвольно стал набирать код. Потом, вспомнив, подключил к расчету кибермозг.

- Неверны исходные данные, - раздался голос.

Сердце мальчика захолонуло - он как-то упустил из виду, что корабельный мозг все еще может существовать, И внезапный голос поверг его в смятение.

- Знаю, - сказал он, едва переводя дыхание, - Делай сам, если можешь.

- Цель?

- Сатурн.

- Траектория?

- Оверсан.

- Не имею в программе. Могу следовать стандартной.

- Давай...

Мнемографики зазмеились, сплетаясь в трехмерную сетку, в окошечках зарябили цифры.

- Как там у нас с горючим?

- В обрез, капитан.

Мальчик снова кивнул, но тут до его сознания дошло, что игра принимает странный оборот. Он-то знает, что это игра, а вот откуда это знает мозг?

- Повтори, - сказал он встревоженно.

- Уточняю; резерв горючего - 1.02 от предполагаемого расхода.

- А это что? - воскликнул он с торжеством и ткнул пальцем в сторону табло, - Датчики показывают, что горючего нет!

Какую-то долю секунды мозг молчал как бы в растерянности.

- Датчики неисправны, капитан.

- Ах, неисправны!.. Тогда почему это не отражено на пульте?

- Повреждение в цепи, капитан.

Мальчик разозлился. За кого мозг его принимает?

- Врешь, - тихо сказал он.

- Я...

- Нет, постой. Где мы, по-твоему, находимся?

- Планета Земля, гелиоцентрические координаты в данный момент времени...

- Корабль стоит в музее! В музее, понял? В нем нет горючего! Он никуда не может лететь!

- Может, - упрямо ответил мозг.

- Ты где летал?

- Меркурий. Лава и Солнце, огненные бури. Свободный поиск среди астероидов. Мгновенное исполнение команд. Кольца Сатурна. Блеск льда, сбивающий датчики с ориентира...

Мозг умолк. Мальчик тоже молчал. Тени чужого прошлого заполнили рубку. На стенах дрожали миражи чудовищно близких протуберанцев. Дымились каменные испарения скал. Тревожно звучали голоса. Струился звездный свет. В лицо дул черный ветер пространства...

Мальчик открыл глаза.

- Сколько лет кораблю?

- Четырнадцать.

- Тебя часто ремонтировали?