Андрей Николаев: Таро Бафомета

-- Постой, а ты что здесь делаешь? - немного невпопад спросил он.

-- Тебя жду, - Анюта уселась в кресло, взяла из вазы огромную, со сливу, клубнику и смачно откусила. - Я взяла папашку за жабры и сказала...

Корсаков нашарил позади кресло и упал в него. Посмотрел на все еще зажатую в руке бутылку и поставил ее на стол. Среди хрусталя и фруктов она смотрелась странно.

-- ...вот это платье из театра, но прямо, как по мне сшито, да? У папашки везде свои люди. И серебро я у него выгребла, но на совсем он не дал - уперся, как баран: фамильное серебро, фамильное серебро, княжеский род! - она вскочила с места и закружилась перед Игорем. Взметнулись пышные юбки, - как тебе мой сюрприз?

Платье сверкало блестками и Анюта в нем была похожа на случайно оказавшуюся в заброшенном особняке фею, воздушную, невесомую. Скоро ей надоест здесь, она заскучает и исчезнет без следа, оставив на память затихающий серебристый смех.

Анюта порхнула Корсакову на колени, обняла за шею и, прижавшись лбом к его лбу посмотрела в глаза.

-- Почему ты такой серьезный? Я же старалась...

То ли стон, то ли вздох донесся с лестницы. Девушка вздрогнула, замерла, прижавшись к Игорю.

-- Не обращай внимания, - сказал он, притянул к ее себе и поцеловал за ушком, наслаждаясь запахом ее волос.

Анюта вздохнула, провела пальцами по его лицу, словно вспоминая.

-- Как долго тебя не было.

-- Я заезжал к тебе на квартиру, хотел кое-что найти.

-- Что?

-- Карты. Старинные карты. Я, честно говоря, не помню, но может быть я раскладывал их у тебя. Во всяком случае в кармане куртки я обнаружил пустой футляр. Ты их не видела?

Девушка тихонько рассмеялась.

-- Это я их у тебя из кармана вытащила, когда твою куртку вешала сушиться, - она слегка отодвинулась, - я сразу поняла, что вещь ценная, хоть и с придурью. Ты же на таком взводе был, ну, я и подумала, что пусть лучше у меня лежат - целее будут. У любителей подобных вещей могут больших денег стоить, а у тебя либо менты отберут, либо ты их того, - она подмигнула и прищелкнула по горлу пальчиком, - в оборот пустишь. Так что футляр я тебе оставила, а карты спрятала.

Корсаков долго и молча смотрел ей в глаза, прикидывая: то ли наорать на нее, то ли расцеловать.

-- Ремня бы тебе хорошего, - наконец сказал он с досадой.

-- Если только в виде прелюдии к сексу, - отозвалась Анюта, невинно хлопая глазами.

Игорь столкнул ее с колен.

-- Ты знаешь, что меня чуть не убили за эту колоду? Она здесь? Давай, неси.

Надув губки Анюта вынула из сумочки, висящей на кресле пластиковый пакет и передала его Корсакову. Он развернул его, достал карты и раскрыл их веером. Да, это были Таро Бафомета. Он провел пальцами по глянцевой поверхности и ему показалось, что он может ощутить нарисованные фигуры. Они будто оживали под прикосновениями, стараясь спрыгнуть с листков плотной бумаги, вырваться, словно из тюрьмы, в которой находились несколько веков.

Анюта, склонив голову, с любопытством наблюдала за ним.

-- Они так тебе дороги? - спросила она, - ты так их гладишь, что кажется, ценнее для тебя ничего нет. Хочешь, Сань-Сань купит их у тех людей, кто за ними гоняется?

"Ценнее для меня и впрямь ничего нет, - подумал Корсаков, - это жизнь Катюшки, Ирины, а, может, и твоя, девочка". Отдавать карты магистру стало жаль и, чтобы получить хоть какое-то удовольствие от кратковременного обладания, Корсаков перетасовал колоду, щелкнул по ладони плотными листами.

-- Хочешь загадать желание? - спросил он, - обязательно сбудется, фирма гарантирует. Такой шанс выпадает раз в жизни, причем единицам из миллионов.

-- Хочу! - Анюта зажмурилась, стиснула кулачки, - все, загадала.

Корсаков отодвинул столовый прибор, переставил подсвечник на столе и разложил карты на скатерти, выбирая наугад из глубины колоды.

-- Все, можно открыть глаза?

-- Открывай, - разрешил он.

Девушка подошла к столу склонилась над картами.

-- Ух, при свечах они еще страшнее. А ты уверен, что разложил правильно?

-- Хрен его знает, но уверен, все загаданное исполнится. И тебе за это ничего не будет!

Внизу на лестнице хлопнула дверь, послышался топот множества ног, голоса. Корсаков вскочил, мгновенно сунул карты в карман и быстро задул свечи. Анюта прижалась к нему, он обнял ее за плечи, чувствуя, как они вздрагивают. Если бы не серьезность момента, то он подумал, что девушка сдерживает смех.

-- Не бойся, прошептал он, - все будет нормально.

В проеме двери возникло множество огоньков, язычки пламени освещали сжатые пальцы, но самих людей видно не было, только дыхание и гулкие шаги.