-- Заканчивайте, ребятушки, а нам, Сильвестр, пора. Сходи-ка, проверь коляску, конвой разбуди, коли спят.
Секретарь поспешил выйти из кабинета. С улицы донесся топот. Николай Михайлович подошел к окну. Во двор влетел казак, спрыгнул с коня, взлетел по ступеням крыльца. С первого этажа послышались возбужденные голоса, дверь кабинета распахнулась.
-- Ваше сиятельство, французы у Дорогомиловской заставы, - Сильвестр нервно облизывал губы, бледное лицо было покрыто потом.
-- Идем, голубчик, уже идем, - кивнул Козловский.
Душная ночь обволакивала путников. Князь Козловский дремал в коляске, Сильвестр старался править осторожно и без нужды лошадей не погонял. В лабиринте узких улочек Китай-города заблудились и потеряли часа два, пока казаки рыскали по домам в поисках оставшихся жителей. Наконец вытащив из дома заспанного купца, не решившегося бросить магазин, вызнали дорогу и поехали дальше. В третьем часу миновали Никольские ворота, возле которых суетились солдаты. Усталый капитан на вопрос Корсакова пробурчал что-то невнятное: мол, приказ командующего об оставлении города касается всех, а он с командой эвакуирует артиллерийский склад.
-- Советую и вам, господа, поторопиться, - добавил капитан, с благодарностью выпив предложенный ему князем бокал коньяку, - арьергард Милорадовича к утру оставит город, а французы ждать не будут.
Утро встретили на окраине, среди утопавших в садах деревянных домиков. Корсаков клевал носом, то и дело встряхивая головой, чтобы отогнать подступающую дремоту. Хорунжий подъехав к забору, перегнулся с седла и, сорвав несколько яблок, предложил пару корнету. Корсаков потер яблоко о рукав доломана и с хрустом раскусил. Кислая влага освежила и прогнала сон.
-- Ваше благородие, - один из казаков, ехавший в арьергарде, поравнялся с ними, - гляньте! Кажись, пожар.
Корсаков развернул коня, Козловский приподнялся в коляске, хорунжий крепко выругался. Луна уже зашла и над Москвой вставало багровое зарево, гасившее крупные, будто огоньки свечей, звезды.
-- Похоже в Замоскворечье, - тихо сказал Сильвестр.
-- Нет, ближе, - не согласился Козловский, - это, по всему видать, на Басманной. Склады с лесом, не иначе. Слыхал я, что князь Растопчин грозился пожечь Москву, чтобы супостату не досталась, но без высшего соизволения вряд ли бы он решился.
-- Значит было соизволение, - пробурчал Головков, - эх, добра то сколько пропадет!
-- Все, едем дальше, - скомандовал Корсаков. - Далеко ли до усадьбы, ваше сиятельство?
-- К вечеру доберемся, господин корнет.
-- Ну, к вечеру, так к вечеру, - вздохнул Корсаков, посылая коня вперед.
-- Что, не терпится в полк вернуться? Прекрасно вас понимаю, молодой человек. Сам таким был. Я ведь и с Суворовым, Александром Васильевичем, на Кубани побывал, и с Михаил Ларионовичем, нынешним командующим, знаком был близко. Хороший командир, только под старость осторожен больно стал.
-- Вот-вот, - горячо поддержал его Корсаков, - слышал я, как немец Клаузевиц, при штабе состоящий, то же самое сказывал. Да и наши генералы молодые ропщут. Раевский, к примеру, Ермолов. При Бородине всего-то и оставалось навалиться чуть-чуть и побежал бы француз! Ан нет, отступление сыграли.
-- Что нам немец штабной, - проворчал Головко, ехавший с другой стороны коляски, - они русскую кровушку не жалеют. А генералы молодые потому и рады голову сложить, что молодые...
-- Ты же сам в рейд по тылам при Бородине ходил, Георгий Иванович, перебил его Корсаков, - уже и обозы рядом были, да что обозы, самого Буонапартэ захватить могли!
Козловский, откинувшись на подушках, переводил взгляд с одного на другого, с любопытством прислушиваясь к спору.
-- Разве ж это рейд! Так, безделица, - отмахнулся хорунжий, - резервный полк разогнали, да обозников порубали. Ну, итальянцев пощипали немного. Шашками много не навоюешь, а артиллерию позабыли. Чуть конные егеря, да пехота подступили - так и отбой играть. Матвей Иванович сильно недоволен был, слыхал я.
-- Ну, не знаю, - пожал плечами Корсаков, - генерал-лейтенант Уваров посчитал, что задачу мы выполнили, время выиграли, резервы французские на себя оттянули.
-- А мне говорили, - вмешался князь, - что за Бородино единственные из генералов только Матвей Иванович, да Федор Петрович наград не получили.
-- C'est inoui!, но, к сожалению, это так, - подтвердил Корсаков, офицеры корпуса в недоумении, чтобы не сказать: в негодовании! И все же я полагаю, что Бородино мы по меньшей мере не проиграли, хотя могли и выиграть! Если бы не ...
Читать дальше